— Подписывай, Ксюш, — старательно сдержанно говорит она, чувствуя только безумное желание прямо сейчас увидеть обоих Корниловых, обнять их изо всех своих сил и сказать в бесчисленный раз, как она их любит. Они оба наверняка уже извелись, ожидая ее возле ЗАГСа и не зная, куда она делась. А она теряет время с этой размалеванной куклой и слушает ее оскорбления. Идиотка! — И будем считать, что мы никогда не были знакомы. Полагаю, для всех нас так будет лучше.
Ксюшка снова пытается прожечь ее взглядом, но Лена в ответ смотрит спокойно и терпеливо. Она знает, что победила. Ксюшка не знает, а она знает. И это дает ей абсолютное превосходство.
Еще несколько секунду — и бывшая одноклассница ставит внизу бумаги резкую размашистую подпись. Потом швыряет отказ Лене.
— На, подавись! — делает еще одну попытку унизить ее она. — Я, кстати, ребенка в честь Жнеца назвала! Чтобы Корнилова, сволочь, уесть! И живите теперь с этим! Праведники хреновы!
Она поворачивается на каблуках и уходит, так и не заказав себе ничего и не напомнив Лене об обещании оплатить ее завтрак. Лена медленно, глубоко вздыхает. Юлия Юрьевна допивает остывший кофе и задумчиво ставит чашку на стол.
— Ваш жених сделал правильный выбор, — подводит итог она и берет подписанную Енакиевой бумагу на заверение. А Лена бежит потом со всех ног в ЗАГС, абсолютно счастливая и довольная.
— Почему меня с собой не позвала? — нахмурившись, спросил Дима. Злиться на Черемуху за ее желание поскорее усыновить Кирюху он не мог. Но ее решения не понимал. — У меня тоже была к Енакиевой пара вопросов.
Лена прыснула, не в силах в собственной веселости выносить его мрачного взгляда. Какой же ты тупица, Корнилов! Как я тебя люблю!
— Потому и не позвала, Дим, — непонятно объяснила она и быстро поцеловала его в сжатый кулак. — Ты бы ее задушил. Я сама ее чуть не задушила.
Дима внимательно на нее посмотрел. Он достаточно изучил Ленку Черемных, чтобы понимать, когда она что-то скрывает. Сейчас она явно уводила разговор, и ее оживленность не могла это скрыть.
— Что она тебе наговорила, Лен? — сурово спросил он. — Я не требую отчета, я хочу понимать, не обидела ли она тебя.
— Нет, не обидела — как она может теперь меня обидеть? — со всей искренностью ответила Лена и снова улыбнулась. — Хотя, конечно, очень старалась. Даже сообщила, что ты звал ее в постели Черемухой…
Дима с такой силой стиснул ее пальцы, что стало больно. Лена с удивлением взглянула в его мрачное лицо.
— Я никого, кроме тебя, так не называл! — отрезал он и крепко взял Лену за подбородок. Посмотрел в глаза так, как будто от ее понимания зависела его жизнь. — Я говорил, что мне тогда было все равно кто; мне нужна была только ты, и если я сдури бахнул твое имя!..
— Я знаю, Дим! — прервала его боль Лена и нежно погладила по щеке. — Вот почему Кирилл — совершенно мой ребенок. Потому что ты любил тогда меня! И неважно, кто его выносил.
Он ошалело уставился на нее, совершенно не ожидая такого вывода. Думал, придется оправдываться, и вряд ли он сумеет полностью это сделать, но Ленка в который раз поразила в самое сердце. И Дима понятия, конечно, не имел, есть ли хоть один процент того, что она права в открытии причины их взаимного обожания с Кирюхой, но какое это имело значение? Самое главное — что она, эта удивительная девчонка, его Черемуха — верила ему, была сейчас вместе с ним и через несколько минут станет его женой. И он никогда ее не отпустит!
Кажется, за этими мыслями он пропустил почти всю торжественную часть и очухался только тогда, когда распорядительница объявила первый танец молодых. И Дима, обхватив талию своей Черемухи, шепнул, словно продолжая предыдущий разговор:
— Это не освобождает тебя от обязанности родить мне дочь.
Лена хрюкнула и тут же спрятала лицо у него на плече.
— Над этим придется серьезно поработать, — лукаво заявила она, и Дима с нежностью прижал ее к себе.
— Обожаю, когда ты так говоришь, — подытожил он — и закружил ее в их первом — таком долгожданном — вальсе…
Бонус: Седьмой вальс
Осень в этом году решила вступить в свои права уже в августе. Листья начали желтеть, воздух стал влажным и прозрачным, на небе повисли тяжелые серые тучи. Самый что ни на есть подходящий день для прощания, но думать об этом не хотелось. За последние годы жизни Дима понял, что настроение можно и нужно создавать самому, а не ждать, когда оно изволит явиться и угадает ли с желанием. И поэтому он отменил забронированный для ужина столик в ресторане и пригласил свою семью в парк недалеко от «Автовлада».