Может, Глебыч что напутал?
— Мне Борисыч написал, — поморщился тот, явно недовольный Димиными расспросами. — Велел тебя быстрее подменить, чтобы ты Васильичу на глаза не попался. Кто его знает, чего он приперся: а ну как биографией твоей заинтересуется? А Борисычу, сам понимаешь, проблемы совсем ни к чему.
Дима глубоко вздохнул, запрещая себе злиться. Как оказалось, испортить собственную репутацию проще простого, а вот очиститься потом практически невозможно. Но кого бы это интересовало в восемнадцать лет? И кто бы тогда думал о будущем?
— Сколько чести, — буркнул едва слышно Дима и окликнул сына. Собственно, он и не собирался задерживаться в сервисе дольше необходимого, но подобное обращение все же резануло по гордости. Да, от чего не сумела его избавить своими сюрпризами жизнь, так это от нее самой, родимой. Потому и нарывался раз за разом, огребая по полной даже там, где вполне можно было разойтись по-дружески, оставшись каждый при своем. Как в школе, например, где он работал охранником до сервиса. Ну предложила же ему директриса компромисс, чтобы и волки сыты, и овцы целы, но Диму, едва миновала беда, понесло, и в итоге они с сыном оказались персонами нон-грата. Пришлось срочно искать новое место и устраивать Кира в новую школу.
Если бы только Дима знал, к чему это в итоге приведет… Но сделанного не воротишь, и теперь приходилось пропускать мимо ушей скабрезные, а иногда и попросту оскорбительные шуточки напарника, чтобы не лишиться сына и не прописать его до совершеннолетия в детдоме. Так и черт с ними, на самом деле, с этими Глебычем, Борисычем, Васильичем и всем остальным начальством на свете! Сегодня они с Киром будут запускать квадрокоптер, принадлежа лишь друг другу и не думая ни минуты о посторонних людях, словно сговорившихся сломать две их жизни. Дима все равно не отдаст сына, даже если придется драться насмерть. Кир — единственное, что у него вообще было на этом свете, и он поклялся на могиле матери, что сбережет его.
Хоть одну-то клятву он должен был сдержать!
— Пап!.. — напряженный голос Кира привел в себя, и Дима, опомнившись, разжал до боли стиснутые кулаки и пересекся глазами с взволнованным взглядом сына. Заставил себя улыбнуться и потрепал его по волосам. Он сделает из сына неврастеника, если станет из-за каждой ерунды с лица спадать. Ну подумаешь, большой начальник вернулся, ему и дела не будет до какой-то охраны: слишком мелкая сошка. А им с Киром только до конца учебного года дотянуть, не нарываясь, — не такой уж и большой срок, на самом деле. Главное — засунуть эту злосчастную гордость туда, где у такого, как Дима, ей самое место. Даст бог, и ей найдется применение. Но не сейчас. Не сегодня.
— Пошли, Кирюха, автобус ждать не будет! — почти весело заявил Дима и столь же беззаботно протянул на прощание сменщику руку. Тот пожал ее и взглядом указал на дверь. Дима усмехнулся и последовал его безмолвному совету. Кир одарил Глебыча вызывающим взглядом и потрусил следом. И уже на улице озабоченно поинтересовался:
— Проблемы, пап?
Чего и следовало ожидать. У Димы был очень проницательный сын. И пытаться его обмануть не имело смысла.
— Пока нет, — честно ответил он. — Пока действуем согласно ранее разработанному плану.
— А потом? — не отставал Кир. Он, в отличие от отца, предпочитал все продумывать заранее. Жаль, что Дима никогда его не слушался.
— А потом — суп с котом! — весьма неостроумно сообщил он. Но, заметив осуждающий Кирюхин взгляд, постарался исправиться. — Давай, не заморачивайся, кто его знает, что будет завтра, когда еще только началось сегодня? Может, ты на соревнованиях главный приз отхватишь и мы с тобой на море свалим на пару месяцев? Сто лет в отпуске не был. А детям, говорят, плавать в море полезно.
— Море в апреле у нас холодное, — со снисходительной улыбкой объяснил ему Кир, — в нем не искупаешься. Да и на главный приз рассчитывать не стоит: там надо рейтинг годами нарабатывать, а у меня всего лишь третий старт…