Если я надавлю слишком сильно, слишком быстро, я потеряю ее совсем.
А это просто не вариант.
Белое платье свисало с ее светло-золотистых плеч на тонких бретельках, ниспадая до разреза между грудей. Ткань была легкой и воздушной, простой, она струилась по ее бёдрам. Это было гораздо менее изысканно, чем я когда-либо представлял, что у меня будет, когда у меня наконец не останется выбора, кроме как женится на другой на грандиозной свадьбе, которой я не хотел.
И это было тем более прекрасно, что пусть это была не пышная свадьба, но она была нашей.
Отец Алесси пропускал моменты, которые, как он знал, не будут иметь для нас значения, показывая, насколько неортодоксальным был священник с мафиозными связями. Этому человеку не нравились свадьбы, он предпочитал исповеди, которые собирал, как мастер тайн. А у мафии были чертовски хорошие секреты.
— Лино, повторяй за мной, — сказал он, приподняв бровь, и я глубоко вздохнул. Он выдохнул слова, которые свяжут меня с Самарой, и я, не колеблясь, произнес их. Мои глаза смотрели на нее, вкладывая в слова как можно больше убедительности и надеясь, что она каким-то образом проснется и почувствует это. Почувствует меня.
— Я, Анджелино, беру тебя, Самара, в законные жёны, чтобы обладать и оберегать, с этого дня и впредь. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. — Ее рука сжалась в моей, ее глаза сузились, глядя на кольца, которые Маттео протянул мне. Я надел комплект из трех колец на ее безымянный палец, наблюдая, как дрожит ее рука, когда овальный бриллиант опустился на ее палец, кажущийся массивным на фоне ее хрупких размеров. Два кольца окружали его усыпанными бриллиантами листьями, что делало его похожим на цветок, с которым Голубка выглядела как дома.
Кольца были золотыми. Ее позолоченная клетка, приковавшая ее ко мне на всю оставшуюся жизнь, была надета на ее палец. Я знал, что она не осознает важность момента, важность того, что это кольцо будет означать для ее будущего. Для Белланди это было действительно «пока смерть не разлучит нас».
И если она когда-нибудь осмелится покинуть меня, в жизни или в смерти, я последую за ней в бездны Ада и защищу ее от пламени.
— Самара, — сказал отец Алесси, и я увидел, как ее голова повернулась к нему. С широко распахнутыми серо-голубыми глазами она была похожа на оленя, пойманного в свете фар. Ужас охватил меня, когда я впервые подумал, что она может сказать «нет».
Что, возможно, Самара не станет моей женой в этот день.
Но когда отец Алесси повторил слова для Самары, она снова перевела взгляд на меня и сглотнула. Затем она высоко подняла голову и повторила слова.
— Я, Самара, беру тебя, Анджелино, в законные мужья, чтобы обладать и оберегать, с этого дня и впредь. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас.
Она нерешительно взяла у Маттео золотое обручальное кольцо, взяла мою руку в свою и надела его мне на безымянный палец.
Если я назвала ее кольцо клеткой, то мое чувствовалось иначе.
Мое было похоже на свободу.
Впервые за целую вечность я мог открыто любить женщину, которая всегда была мне предназначена. Иметь кого-то для себя, кто знал меня до глубины души.
— Вы заявили о своем согласии перед Церковью. Да укрепит Господь по Своей благости ваше согласие и наполнит вас обоих Своими благословениями. То, что Бог соединил, люди не должны разделять. Аминь.
— Ты скоро перейдёшь к важному дерьму, отец? — поддразнил Энцо сзади.
Отец Алесси нахмурился и вздохнул.
— Теперь я объявляю вас мистером и миссис Анджелино Белланди. Вы можете поцеловать свою невесту.
Так я и сделал, наклонившись вперед и прикоснувшись к её щеке. Я нежно прижался губами к ее губам, вздохнув с облегчением, когда она подняла лицо, чтобы дать мне лучший доступ, и приняла поцелуй. Приняла меня. Это было нежно, робко. Каким и должен быть первый поцелуй между мужчиной и его женой.
Это было все для меня.
Как и она сама.
Глава 18
Самара
Я замужем.
Снова.
Миссис Анджелино Белланди. Это имя звучало у меня в голове, как мантра, повторяемая снова и снова, пока я пыталась напомнить себе, что это все, чего я когда-либо хотела.
Подписав свое имя на пунктирной линии и наблюдая за тем, как Лино делает ответный шаг, а Энцо и Айвори в качестве наших свидетелей, реальность того, что я сделала, наконец дошла до меня. Я вышла замуж за своего лучшего друга. Вышла замуж за заместителя босса мафии, управлявшего городом.
И что еще хуже, на этот раз я вышла замуж за человека, который не верил в развод. Мне казалось, что я отдаю часть своей души, а тяжёлые кольца на пальце отягощают меня. Если я думала, что развестись с Коннором сложно, то получить развод с Лино просто невозможно.
Стоять рядом с Лино, пока все, за исключением Айвори, пили и веселились, казалось сюрреалистичным. Все относились к этому так, как будто это был настоящий повод для праздника, союз двух людей, которым всегда было суждено пожениться друг с другом.
Никто не был так счастлив, как моя мама, и у меня не было сил разбить ей сердце.
Она долгое время была для Лино в большей степени родителем, чем его отцом, предлагая ему ту любовь, которой он никогда не получал от собственной семьи, когда рос.
Я до сих пор помню, как она тайком передавала ему конфеты, когда его отец не видел, игрушки, которые его отец никогда бы ему не позволил. Она не могла позволить себе купить их, но все же делала это.
Потому что ни один мальчик не должен быть лишен права быть ребенком, говорила она.
Все это должно было сделать Лино для меня более похожим на брата: я росла с братом в качестве друга, а его обожала моя мать, но даже их отношений было недостаточно, чтобы ослабить влечение, которое я испытывала к моему бедному, обездоленному Лино.
Я дорожила каждым проявлением его привязанности, потому что до сих пор помню, как он отпрянул, когда я впервые попыталась его обнять. Как будто это было чуждое понятие.
Как будто его никогда не обнимали.
Она подошла, взяла мои руки в свои и улыбнулась мне, ее щеки раскраснелись от шампанского.
— Я так рад за вас обоих. Я никогда не думала, что вы соберётесь с мыслями и будете вместе. Господь свидетель, все остальные знали, что вы двое влюблены друг в друга с первого дня вашей встречи. — Она отстранилась, повернулась к Лино и крепко обняла его. — Почему ты заставил меня ждать двадцать лет, чтобы увидеть, как ты женишься на моей малышке?
Он рассмеялся ей в макушку.
— Я женился на ней, как только смог, — ответил он. — Мой отец…
— О, я могла бы задушить этого мужчину. Я должна. Это был бы подарок человечеству, — прошипела она, отступая, чтобы взять его щеки в свои ладони, глядя на него снизу вверх. — Теперь ты наконец-то официально мой сын. Неважно, что этот дьявольский человек пытается тебе сказать.
Лицо Лино исказилось от силы ее слов. Я знала, что моя мать была одним из немногих людей в его жизни, которые открыто показывали ему, как сильно они его любят, и я также знала, что иногда сила этой любви оказывалась непосильной для мужчины, который никогда не знал любви женщины или девушка до нас.
К тому времени, как она отошла поговорить с Доном, — который с интересом наблюдал за нами из-за угла, — Лино просто наклонил мое лицо к своему и поцеловал. Он делал это с тех пор, как мы сказали «Да». Он крал случайные моменты привязанности, как будто ему нужны были эти прикосновения, чтобы помнить, что это реально. Что это не сон. Что мы не проснемся и не вернемся к просто друзьям.