По Страбону, красивые девушки предоставлялись египетскому божеству, которому они отдавались чрез посредство его слуг; впоследствии девушек выдавали замуж. Но этим не ограничивались дары, получаемые жрецами Изиды: последние посвящали в тайны самого утонченного разврата неофитов обоего пола, причем церемонии этого рода происходили в окрестностях храмов и в подземельях, имеющих сообщение с храмами. Геродот рассказывает, что в Бубастис на празднества Изиды ежегодно приходили на посвящение до 700 000 паломников. Эта священная проституция или, вернее, безумие священного разврата, было источником значительных доходов для алтаря богини, причем доходы делили между собой только жрецы, которые одни лишь и обладали всеми тайнами посвящения в таинства. Естественным следствием религиозных церемоний культа Озириса была страшная порча нравов египтянок; проституция стала таким обыденным явлением, что Рамзес с целью открыть вора, укравшего ею драгоценности, имел сношение с собственной дочерью в одном вертепе, где кутили всякие воры и разбойники, и куда его дочь приходила со шпионскими целями. Другой царь, Хеопс, также сделал проституткой свою дочь, с целью добыть средства для окончания постройки пирамиды. Вот что рассказывает об этом Геродот:
«Разорившись от двадцатилетних колоссальных затрат на постройку пирамиды, Хеопс поместил свою дочь в притон и велел ей вытягивать от своих любовников как можно больше денег. Я не знаю, как велики были эти суммы; жрецы мне этого не сказали. Девушка не только исполняла приказание отца, но сама задумала воздвигнуть памятник, и каждого из своих посетителей просила приносить ей хоть по одному камню для постройки. По словам жрецов, одна из трех пирамид была построена именно из этих камней».
По числу камней в этих памятниках можно составить себе понятие о числе ласк, которыми дочь Хеопса одаряла подданных своего царственного отца; достаточно сказать, что ее пирамида имела 147 метров в вышину.
История сохранила нам имена некоторых известных куртизанок Египта и, особенно, города Наукратис; назовем Родопсис, которая воздвигла Мицеринскую пирамиду. Благодаря своей красоте, она приобрела огромные богатства от своих многочисленных любовников, из которых отметим Харакса из Митилен, брата знаменитой Сафо. Далее идет Архидика, которая оценивала свои ласки так дорого, что для того, чтобы обладать ею, нужно было целое состояние. Об этой женщине мы находим у Ларшера следующий рассказ. Один молодой египтянин, очень небогатый, так увлекся ею, что предложил ей за одну ночь любви все свое состояние. Архидика отвергла его предложение. Несчастный влюбленный умолял Венеру, чтобы она дала ему увидеть хоть во сне те ласки, в которых красавица ему отказывала, и его мольбы были исполнены богиней. Жадная куртизанка узнала об этом и привлекла своего вздыхателя к суду, требуя уплаты ей денег за это сладострастное сновидение. Но судьи прогнали Архидику и посоветывали ей выпросить у той же богини чтобы она дала ей увидеть во сне то золото, которое она требует от своего любовника.
Как мы видим, легальная проституция всегда признавалась в Египте и к ней относились с такой же терпимостью, как к проституции священной. Птоломеи же пошли еще дальше и при Птоломее Филадельфе, например, знаменитые куртизанки играли даже известную роль при дворе. Приняв во внимание покровительство богов с одной стороны и корыстную помощь жрецов с другой, мы не найдем ничего удивительного в том, что эти египетские куртизанки с их необыкновенным талантом возбуждать страсти приобрели ту громкую репутацию, какую признают за ними все историки.
Впрочем, они имели соперниц, именно, в лице нескольких греческих гетер, которые, как мы это увидим в главе о гетерах Афин и Коринфа, пользовались большим успехом и приобретали целые состояния у владык Египта. Кроме того, королевы и самые знатные дамы Фив и Мемфиса не чуждались проституции и даже находили вполне естественным извлекать доходы из своей красоты, из своих царственных ласк. Такова царица Клеопатра, которая была столь же прекрасна, как и преступна. Цезарь оплатил ее ласки тем, что отдал ей египетский престол. Антоний же за обладание ими отдал ей несколько восточных провинций Рима. Можно себе представить, чего бы она потребовала от Октавия, если бы победитель при Акцуме согласился быть преемником Цезаря и Антония в обладании прелестями прекрасной дочери Лагида! Но в это время ей было уже 39 лет, — возраст, когда женщине редко удается увлечь победоносного полководца. И она поняла это, когда отдала свою грудь смертельному жалу змеи.