Немаловажную роль в обработке общественного мнения должно было сыграть кино. В 1931 г. на киноэкраны вышел фильм режиссера В. Брауна «Наши девушки», снятый на «Ленфильме». Кинокартина рассказывала о бригаде девушек, объявивших войну администрации, не допускавшей их на тяжелые работы[376]. Надо сказать, что фильм этот был вполне правдив. На многих ударных стройках пятилеток для ликвидации прорыва объявлялась мобилизация так называемых «внутренних человеческих ресурсов» — женщин, которые приехали вместе с мужьями на строительство.
Тяжелые условия труда женской молодежи отнюдь не способствовали нормальному течению семейной жизни, но размышления на эту тему считались крамольными. А. В. Косарев, выступая в октябре 1934 г. на Всесоюзном совещании редакторов комсомольских газет, указывал, что в фашистской Германии женщин специально выбрасывают из производства, так как, согласно изуверской идеологии фашизма, «…работающая женщина лишает внимания и уюта семью». Не будем выяснять, что именно думали по этому поводу идеологи фашизма, которые ввели в Германии всеобщую трудовую повинность, но в Советском государстве, в особенности в 30-е годы, труд молодых женщин и девушек, молодых и будущих матерей использовался далеко не лучшим способом. Это в свою очередь влияло на атмосферу в пролетарских семьях. Летом 1935 г. Всесоюзное женское совещание с представителями комсомола отметило, что в среде рабочей молодежи постоянно растет количество разводов.
Здравый смысл должен был подсказать, что выход из подобного положения — улучшение бытовых условий и повышение авторитета семьи. Однако это был долгий путь. Значительно проще казалось укрепить моральное здоровье общества с помощью административных мер. Комсомольцев, которые задумали развестись, ЦК ВЛКСМ рекомендовал «выводить на чистую воду, гнать из комсомола поганой метлой, а если нужно, то и привлекать к уголовной ответственности»[377]. В то же время попытки сосредоточить внимание женщин на выполнении их естественных функций — хранительницы очага и матери — провозглашались контрреволюционными, троцкистскими. Один из исследователей брачно-семейных отношений, С. Я. Вольфсон, писал: «Характерно, что белогвардейский бандит и агент гестапо Троцкий оправдывал типично буржуазное поведение мужчин. Это целиком гармонировало со всеми взглядами Троцкого на брак. Подобно гитлеровским покровителям, их наемник, как известно, считал и считает, что общественно-производительный труд женщины совершенно несовместим с ее семейными функциями»[378].
1 сентября 1939 г. был принят закон о всеобщей воинской повинности. Это, естественно, привело к значительному сокращению мужского контингента, особенно лиц молодого возраста, в среде рабочих и резкому росту числа женщин в промышленности. В 1940 г. они составляли почти 60% от числа всех фабрично-заводских рабочих Ленинграда. Вполне объяснимой в данной ситуации была пропагандистская кампания за овладение девушками мужскими профессиями. Женщин призывали трудиться во всех сферах производства вплоть до выплавки металла и добычи угля. Безусловно, находились и обоснования для этого: обострение международной обстановки, сокращение трудовых ресурсов, стремление к достижению равенства полов. Приводилось и немало примеров положительных результатов, в частности замещение мужчин, мобилизованных в армию во время Великой Отечественной войны, но вряд ли все это способно было компенсировать потери, которые понесли как семья в целом, так и женщины-матери в генетическом смысле, и те последствия, которые ощущали и до сих пор ощущают последующие поколения.
Действительно, характеризуя попытки Советского государства создать некий образец пролетарской семьи и результаты этих мероприятий, нельзя оставить без внимания вопрос о взаимоотношениях детей и родителей. Важна также и проблема воспроизводства потомства, что в определенной степени демонстрирует прочность семьи.