Важный, словно предводитель стаи элитных павлинов, дворецкий бесшумно поднимался по королевской лестнице, всем своим видом указывая, что жалкому посетителю следовало бы проследовать за ним. Посетительница проследовала, потому как ничего другого не оставалось.
— Александр Ефремович просил подождать его несколько минут. Присаживайтесь. Чай, кофе?
Охренели что ли? Какое тут «присаживайтесь»?! Тут надо говорить «приляживайтесь» и предлагать выбор из валерьянки и валокордина! Ну это же надо, красота-то какая! Воронцовский дворец после реставрации!
Огромные стеллажи с золочеными корешками книг возвышались над головой монументальным воплощением превосходства интеллекта над реальностью. Все тот же глянцевый полированный паркет — только оттенок чуть поглубже, — высоченные потолки с фресками и стол. Обычный обшарпанный письменный стол. Никакого пафосного блеска, модного зеленого сукна и дебильно-модных табличек («Шеф всегда прав», «Улыбайся, шеф любит идиотов» — и прочего бреда псевдокреативных плотников). Просто старый деревянный стол с потертыми ножками и покоцанной столешницей. Эдакий нелюбимый племянник в царстве троюродного кузена-олигарха.
Этот стол вернул Ёлку в реальность. Потому что все, что происходило в последнее время, быть всамделишным не могло. Ни самолетов частных, ни лимузинов, ни стюардесс с фарфоровой улыбкой — ничего этого не могло быть на самом деле. Максимум — галлюциногенный бред.
Свет из окна заливал весь кабинет. Наверное, когда за столом сидит хозяин кабинета, кажется, что этот человек излучает яркий солнечный свет. Эдакий великий человек, занятый делом среди раритетных книг. Дальше все понятно, да? Ну, естественно, Ёлка поперлась к этому столу и забралась в глубокое зеленое кожаное кресло. Кресло, кстати, было под стать всей остальной обстановке — богатое, солидное, на современных колесиках, но «под старину».
Странно — такое ощущение, что она всегда там сидела. Все было настолько удобно и комфортно, что казалось — это рабочее место сделано специально для нее, для Элки.
Хе, миленько! Похоже, хозяин этого стола — личность крайне неординарная!
— Привет. Тебе идет.
Мягкий баритон, раздавшийся от входной двери, вернул Ёлку на землю. Она подняла глаза от столешницы и уставилась на человека, вошедшего в библиотеку. Совсем затейливые галлюцинации начались. Затяжной бред у нее что ли?
— Здрасьте! — кивнула, но встать даже не попыталась. А к чему, собственно, перед галлюцинацией прыгать? Вряд ли кто оценит.
А что должна была подумать бедная девочка, психика которой и так сегодня подверглась почти космическим перегрузкам? Сначала дворецкий, потом вот министр Российской Федерации нагрянул. Как же его фамилия? Хорошевский что ли? Эк ее плющит-то…
Человек, только что сказавший Ёлке «Привет», пришел сюда из телевизора. Потому что он там живет — по крайней мере, для большинства населения нашей страны. Он живет там вместе с остальными мифическими персонажами — с президентом, с Дедом Морозом, с Верховной Радой Украины.
Прошу любить и жаловать — аж целый министр Александр Ефремович Хорошевский, его еще у нас в стране «серым кардиналом» называют. Или, как говорят в криминальных передачах, «человек, на него похожий».
— Здравствуйте, дяденька.
— Здравствуй, здравствуй… — «Человек, похожий на…» улыбнулся и настойчиво попросил: — Ты не могла бы из-за моего стола выбраться? Во-первых, там бумаги государственной важности, а во-вторых, ты против солнца сидишь и я тебя практически не вижу. А посмотреть на тебя очень хочется. Давай на диваны переберемся?
На диваны так на диваны. Как скажете. Надо будет — на матрацы заляжем. Ёлка оттолкнулась от стола, кресло плавно откатилось. Посидим. Поокаем…
— Как же ты на маму похожа! — Мужчина с подозрительной внешностью присел напротив Ёлки и совершенно неприлично уставился на нее.
Даже если это галлюцинация министра, то спорить с ней можно, как с любой другой галлюцинацией:
— Я на свою маму похожа.
— Да, очень похожа. Честно говоря, я словно на тридцать лет назад вернулся. Я уже и забыл, какая она была красивая. Так получилось, что у меня даже фотографий ее никаких не осталось. Готов поспорить, у нее моих тоже не было.
Элка пожала плечами. Насколько она помнила, фотографий министров и мировых политиков у них с мамой в семейном альбоме не валялось. Ни с официальных мероприятий, ни в теплой домашней обстановке — никаких. Как-то особой необходимости не было.
Повисла неприятная пауза. Судя по задумчивому лицу хозяина библиотеки, он ударился в воспоминания. А Ёлка просто подзависла — честно говоря, она понятия не имела, как себя обычно люди ведут, когда министры задумываются. Так что она просто затихла, как мышка, и принялась украдкой рассматривать старинные корешки покоившихся на полках фолиантов.