- Кстати о выходных, - раздался резкий голос Хайдена, незаметно приблизившегося к нам. - Позвольте вас предостеречь, мистер Гренкер, поскольку вы тут человек новый. Первобытная эпоха - это вам не курорт, а доисторическое зверьё - это не мишки из мультиков. Прежде, чем сделать здесь хоть один шаг, сперва хорошенько подумайте, а потом всё-таки не делайте. За вашу безопасность отвечаю я и мне вовсе не хочется, чтобы вы повторили судьбу своего предшественника.
Хайден вытянул вперёд руку, в сторону холмов на некотором отдалении от периметра.
- Ваш предшественник успел дойти вон туда, после чего его растерзали хищники. Зверьё здесь непуганное, Гренкер. Никто не убегает от человека, мы для них всего лишь еда, как олени и зайцы. Но кроме четвероногих хищников есть ещё хищники двуногие, они-то самые опасные. Есть вас они не станут, ведь вы для них что-то вроде злого духа, но каменным топором по башке угостят с удовольствием.
Мы не зря вырубили всю растительность вокруг защитного периметра и пустили ток по ограде. Эти сто ярдов чистого пространства - единственная безопасная зона за пределами "объекта С", потому что просматривается и простреливается насквозь. Никто и ничто не подкрадётся незамеченным. Мои ребята зорко бдят, днём и ночью. Пожалуйста, не усложняйте им их работу. Если же вам всё-таки приспичит погулять на выходных, гуляйте по территории "объекта С" - у Хэпшоу, вон, это неплохо получается, - и не суйтесь за периметр, иначе я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша.
Он с силой сжал моё плечо:
- Вы хорошо помните, зачем вы здесь, Гренкер?
- Да, - нехотя выдавил я. Хайден удовлетворённо кивнул и оставил меня в покое.
У дуболомов есть по крайней мере одна положительная черта - у них что на уме, то и на языке, они всегда, всё и всем говорят прямо в лицо, не юлят и не подыскивают малопонятные эвфемизмы и метафоры.
Пока Хайден делал мне внушение, Хэпшоу нетерпеливо приплясывал на месте, прикладываясь к чекушке, пока она не опустела. Уходя, Хайден смерил его взглядом, полным отвращения и презрения. Я предположил, что эти двое друг с другом не ладят.
- Да, работа... - Как-будто бы только что вспомнил управляющий. - Нам за эти три месяца нужно лечь костьми, но обеспечить корпорацию ещё одним полноценно функционирующим ИИ здесь, в прошлом. Мистер Томкинс дал на этот счёт недвусмысленные и чёткие указания. Похоже, он очень рассчитывает на вас, Артур...
Вот почему я терпеть не могу корпорации и работу в них - потому что это почти всегда работа в условиях дедлайна. Я довольно тяжёл на подъём и для меня такая работа и такая жизнь воистину невыносима.
Мы пошли дальше. Вблизи архитектурный урод казался ещё страшнее. Я описал его не совсем точно, он имел форму не просто креста. Представьте себе декартову систему координат в трёх измерениях: горизонталь икс, вертикаль игрек, перпендикулярная иксу, и глубина зет, перпендикулярная иксу и игреку. Вот таким тройным перекрестьем и предстал передо мною вблизи мой новый дом и моё рабочее место на ближайшие три месяца.
Хэпшоу объяснил, что каждый конец крестовины является отдельным блоком и обозначается латинской буквой. Таким образом, блоков всего шесть - от А до F. Центральное перекрестье - это как бы седьмой блок, блок G, общий, который выполняет ту же роль, что и кают-компания на корабле. Это зона отдыха.
Блок А, нижний конец, это вестибюль. В нём хранятся экзоскелеты и прочая экипировка охраны. Блок B, верхний, административный, там хозяйничает Хэпшоу. Блок С - наше с Юичи рабочее место, там же размещается физический носитель для будущего ИИ. Блок D - для нашего проживания. Блок Е - для проживания охраны. Блок F - закрытая зона, туда у нас нет допуска и нам даже знать не положено, что там такое. Уродство же постройки заключалось в том, что эти концы-блоки были несимметричными, неравными по размеру и внутреннему объёму, словно над чертежами работал косоглазый архитектор с дисфункцией пространственного восприятия.
Мы вошли в вестибюль и я сразу же увидел огромное, во всю стену, электронное панно с картой, изображавшей Евразию от Гибралтара до Урала и от Шпицбергена до Аравийского полуострова. Вся карта была испещрена красными и зелёными светящимися индикаторами. Под панно стояла стеклянная витрина с различными предметами доисторического быта - видно, что это был своего рода микромузей "объекта С".
- А вот это... - Хэпшоу воодушевлённо подскочил к панно, - это наша гордость и наше достояние. Абсолютный, всеохватный и максимально полный перечень всех первобытных стоянок конца нижнего палеолита. Красным цветом обозначены стойбища кроманьонцев, зелёным неандертальцев.
Я поймал себя на том, что не очень-то шарю в истории каменного века.
- Неандертальцы и кроманьонцы живут вместе? Разве их не должны разделять тысячелетия?
Не знаю, что за научная степень была у доктора Хэпшоу, но своими вопросами я явно дал ему возможность оседлать любимого конька.
- Они не просто живут бок о бок, Артур, они делают это тридцать грёбаных тысяч лет! Наша письменная цивилизация существует в шесть раз меньше и то мы не счесть сколько племён и народов сжили со свету, постоянно воюя друг с другом, а эти сосуществуют в шесть раз дольше и хоть бы хны.
Управляющий коснулся наугад нескольких точек, открывая информационные окна с основными сведениями о том или ином племени.
- Примерно за двести пятьдесят тысяч лет до рождения нас с вами часть европейских эректусов, известных под названием Гейдельбергского человека, эволюционировала в новый вид людей, неандертальцев. Но остальные эректусы при этом никуда не делись и где-то через сто восемьдесят - двести тысяч лет эволюционировали в ещё одну разновидность людей, кроманьонцев.
- Где-то я слышал, что современный человек вышел из Африки, - сказал я, на что Хэпшоу яростно замахал руками.
- Это отнюдь не ФАКТ, а всего лишь ГИПОТЕЗА, которая многим когда-то казалась правдоподобной, а кому-то и до сих пор такой кажется. Но согласитесь, Артур, как мы могли выйти из Африки, если Гейдельбергский человек НИКОГДА в ней не был? И неандерталец НИКОГДА в ней не был!