Отозвалась Вика — ведь именно ей, психологу, отвечать за природный имидж кандидата:
— Минимум — месяц, — в голосе её прозвучало явное сожаление.
— Спа–асибо, вы сво–ободны! — проговорил в микрофон Сорокин.
Третий кандидат, по фамилии Сухов, войдя в студию, по–хозяйски огляделся. Глянул в глазок телекамеры. Пригладил рукой короткую свою стрижку–ёжик. И вдруг, уставившись прямо в сторону невидимых соглядатаев, озорно подмигнул. Понял, значит, где прячется великий Гудвин. Заговорил же он бодро и убедительно:
— Почему я иду на выборы? Если честно, то надоело смотреть на то, что у нас в городе хозяйничают дилетанты. Многие наши вожди не справились бы даже с руководством небольшим предприятием. Что же говорить о таком сложном и серьезном организме, как современный город? Как и все мы, я люблю наш чудный Великоволжск. Город со сложной, интересной историей и, я уверен, с замечательным будущим. В мэры я иду не воровать и не «заседать», а работать! Работать, засучив рукава, на благо всего города, всех наших жителей! — Сухов и вправду засучил рукава белоснежной рубашки. Крупные и сильные его руки свидетельствовали о недюжинной физической мощи, а поросшая буйным волосом распахнутая грудь — о нешуточных страстях, бушевавших на просторах его души.
— Глаза умные, — в голосе Виктории слышалось одобрение.
— И хитрые. Но это хорошо, — поспешил поправиться Генералов. — И вообще — хорош!
На телеэкране вместо новостей уже началось ток–шоу. Известная телеведущая едва слышно объявила тему:
— Если муж и жена работают вместе…
— Сделай по–огромче, — попросил Сорокин, Генералов пощелкал пультом.
Ведущая душевным тоном представляла героев предстоящего разговора. Но взгляд зрителя все время отвлекался от героев на её излишне открытое декольте.
— Слишком… — Сорокин замаялся, подыскивая нужное слово, — вульгарен.
— Людям это нравится, — отозвался Генералов, вглядываясь в декольте на экране.
— Биография подгуляла, — Вика, стараясь не разбудить собачку, разглядывала резюме Сухова. — И профессия не референтная… Устроитель корпоративных праздников…
— Биографию нарисуем, — Генералов переглянулся с Сорокиным, тот кивнул, вглядываясь в Сухова.
А Сухов уже шпарил не по заданному тексту, а от себя, очень даже воодушевленно:
— Человек — это главное! — да так у него это вышло, что можно было и впрямь поверить, что главное — человек.
— По–одождите в приемной, — раздался голос из–за зеркальной стены, прерывая думу о человеке.
— Сегодня у нас в гостях… — ведущая сделала многозначительную паузу, словно ждала на передаче английскую королеву. Но вместо королевы появились мужчина и женщина в светлых деловых костюмах.
— Встречайте! — завопила ведущая и попыталась обнять экран изнутри. — Георгий и Ольга Жарские! Они же: мэр города Великоволжский и его заместитель!
— Великоволжска, — автоматически поправил Генералов.
Сухов картинно снял несуществующую шляпу и учтиво раскланялся на всех остальных мониторах:
— Люди — это наш главный ресурс! — и победно вскинул руки, не забыв помахать шляпой.
Отвратительно заскрежетал замок и лязгнула решетчатая железная дверь. Сегодня это прозвучало как музыка сфер, как торжественная фуга Баха. И даже обязательной команды встать лицом к стене не последовало. Краснолицый прапорщик даже вежливо пропустил своего сопровождаемого вперёд: типа — пожалуйте, Василий Иванович!
Ещё несколько лязгнувших дверей — ещё несколько последних аккордов, и вот — проходная. Прапорщик расписался в какой–то необходимой бумажке — и последняя дверь, уже без решетки, приглашающее распахнулась.
— Счастливого пути, Василий Иванович! — с почти искренней радостью в голосе проговорил прапорщик.
— И вам — не хворать, — не оборачиваясь, бросил через плечо человек.
Спустившись по бетонным ступенькам крыльца, он на несколько секунд остановился и вдохнул воздуха сразу полной грудью. В носу аж запершило: свобода пахла чуть прогоркло — несло дымом от трубы кочегарки. Той, которая за оградой. За проходной, откуда он только что вышел, за тяжелыми серыми воротами, за стенами, опутанными спиралями колючки.
Если бы человек обернулся, то увидел бы далеко слева и справа от себя вышки, с которых на него с любопытством и завистью смотрели глаза караульных солдатиков. И ещё бы он увидел краснолицего прапорщика, медленно прикрывающего дверь проходной. И тускло поблёскивающую вывеску рядом с дверью: