— Гейдж знает, что Амос рассказал тебе?
— Он сказал что-то о том, что Амос рассказал ему, но я не уверена, насколько. Я сейчас нервничаю по поводу того, чтобы поднимать эту тему. У него столько всего происходит, а наши проблемы в отношениях кажутся такими незначительными в данный момент.
— Ты верная.
Я снова поднимаю на него взгляд.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не бросаешь людей на произвол судьбы и держишь свое слово. Ты думаешь о людях. Черт, судя по тому, что я слышу, у тебя золотое сердце.
Если бы.
— Не все согласятся с этим утверждением.
— Не все знают тебя настоящую
Я шаркаю ногами.
— Я выросла в дружной семье. Мои родители научили меня прикрывать людей.
Он кивает, даря мне теплую улыбку.
— Мне это нравится. Если бы только у моей мамы были такие же ценности.
— Плохое детство?
— Вырос в Саут-Сайде, Чикаго. Отец бросил мою маму, страдающую героиновой наркоманией, беременной. Моя бабушка заботилась обо мне, как могла, на те гроши, которые получала от социального обеспечения.
— Мне жаль, — шепчу я, мой тон мягкий.
— Не стоит. Это только сделало меня сильнее. Как вы с Гейджем познакомились?
Он отодвигает стул, жестом приглашает меня сесть и занимает кресло напротив меня, когда я сажусь.
— Забавная история. Впервые я встретил его в баре. Мы ввязались в какую-то дерьмовую драку из-за игры в бильярд и умудрились поставить друг другу синяк под глазом. И что ты думаешь? Я пришел на тренировку в полицейскую академию и обнаружил его там же. Мы подружились, вместе закончили академию, и нас взяли на работу в один и тот же участок. — Он хихикает, усмехаясь при воспоминании. — Мы называем это нашей борьбой за братство. Гейдж был моим напарником в течение короткого времени, пока не пронеслась буря по имени Мисси. Ее дорогой папочка ежегодно жертвует городу приличную сумму, и она была вознаграждена тем, что выбрала себе напарника.
— Она выбрала Гейджа.
— Она выбрала Гейджа.
Я содрогаюсь от этого откровения. Мисси получила все, что хотела, и все равно не была счастлива.
— Я рада, что ты был рядом с ним, когда его мир рухнул.
Люк играет со своей бутылкой.
— Я волновался, когда он вернулся домой. Он не смог меня обмануть. Конечно, у него были хорошие намерения, он вернулся ради Амоса и чтобы проветрить голову, но я знал, что в конечном итоге он сделал это ради тебя. Задним умом, сердцем, он знал, что ты будешь единственным человеком, который сможет его исцелить. И я, черт возьми, молился чтобы ты это сделала.
— Я не уверена в этом. Когда я впервые увидела его за много лет, он арестовал меня.
Он поднимает брови.
— Мне это нравится. Это даст тебе хорошую историю, чтобы однажды рассказать ее своим детям.
От его ответа у меня перехватывает дыхание, а сердце замирает. При всем хаосе, который произошел с тех пор, как Гейдж рассказал мне об Энди, я никогда не сомневалась в его взглядах на создание семьи — до этого момента.
— Ты… — Я запинаюсь, подыскивая нужные слова. — Как ты думаешь, он захочет иметь детей после этого?
Люк не отвечает, пока мы не устанавливаем зрительный контакт.
— Это то, о чем тебе нужно поговорить с ним. Он никогда не говорил о детях, пока не появилась Мисси, но опять же, он никогда не думал, что у вас двоих будет второй шанс.
— Дай угадаю…
Гравийный голос заставил меня подпрыгнуть.
Гейдж входит в комнату с сонными глазами и зевает.
— Я — центр того, о чем вы двое говорите.
— Не может быть, — отмахнулась я. — Мы говорили как обычные лучшие друзья.
Гейдж фыркает.
— Вы двое теперь лучшие друзья?
— Чертовски точно, — отвечает Люк. — Завтра мы закажем браслеты дружбы.
Я киваю.
— Они будут розовыми.
— Голубые, — поправляет Люк, прежде чем встать. Он сжимает мое плечо, а затем хлопает Гейджа по спине. — Мне нужно в душ. Спокойной ночи.
Мы оба говорим «спокойной ночи», и Гейдж ждет, пока он не исчезнет в коридоре, прежде чем упасть передо мной на колени.
— Я не уверен, поблагодарил ли я тебя за то, что ты приехала сюда, — говорит он, беря мой подбородок и поглаживая его пальцами. — Но спасибо тебе, Лорен. Спасибо тебе за все — за то, что подумала о моем отце, за то, что подумала об Энди, за то, что хотела помочь мне, хотя я вел себя эгоистично.