Несколько месяцев на новом рабочем месте в тайном бункере мистера Тосакана. Многое изменилось за это время. Если не считать их расставание с Тэдом, то самым значимым событием стала смерть Тосакана. К приходу Фредерика Дейза “Тоса корпорэйт” уже многое потеряла. И еще потеряет.
С начала проекта Кармэн принимала лишь отдаленное от основного процесса участие и совсем не появлялась дома, из-за особенностей нового контракта.
Пока Гальварес погружался вместе с Фредериком в так называемую “симуляцию”, Кармэн изучала самого пациента. Сканировала новые и новые результаты “симуляции”.
Рик Карнаги. Узнать что-то о его прошлом было невозможно. Кто-то очень хорошо поработал над его электронными документами. Подчистил все следы. Это могло натолкнуть лишь на одну мысль: — Он преступник. Скорее всего, самый настоящий скаттер.
Но это в прошлом.
Теперь он был объектом страха и интереса одновременно.
Еще при Тосакане его содержали в комнате, полностью напичканной взрывчатки и кучи других приборов, про которые Кармэн не имела особого представления. Это, все таки, не совсем по ее части.
Долгое время она не могла понять, почему его так боятся. Поняла позже, когда пропал Гальварес. Его нашли позже. В его давно покинутой квартире нашли тело. Его тело. Оно застряло в стене, а из его крови по всей комнате были сделаны надписи. Гальварес. Амирес. Родриго. И еще несколько разных имен. Все эти имена были использованы в целях одного из экспериментов, который придумал Тосакан. Никто, кроме самого пациента, знать их не мог. Тогда Кармэн и поняла, на сколько сильно может “воздействовать” на внешний мир этот “объект”, который, между прочем, находился в коме.
Ей казалось, что Гальварес, за время работы над проектом, пропитался какой-то личной неприязнью к этому человеку. Именно она, спустя месяц работы, предложила иной подход. Тогда в другом подходе они нуждались, как никогда.
“Первая симуляция”, как ее назвал Дейз, была с треском провалена. Объект получил слишком много свободы. Начал действовать.
Первые проблемы начались еще в самом начале, когда мы поняли, что имеем дело не только с ним. Мы поняли, что у него развивалась шизофрения и сопутствующее тому раздвоение личности. В “симуляции”, его вторая личность получила еще больше свободы, чем первая. Мы не успели вовремя ее заметить. Из рассказа тогда еще живого Гальвареса, Фредерику пришлось попытаться его “перезаписать”. Его попытки вылились в настоящую галлюцинацию, на сколько это возможно в “симуляции”.
Небо рассекали белые дельфины. Почему именно дельфины никто не знал, но это и не то чтобы было очень важно. Но Кармэн жалела тогда, что не смогла увидеть этого своими глазами.
Какие-то успехи его попытки все же принесли, но… Тогда Фредерик еще не умел правильно распоряжаться своими силами. Он пытался симулировать целый мир, что приводило к сверхбольшим энергозатратам. Позже, он это учел. “Вторая симуляция” ограничилась одной лечебницей.
Смерть Тосакана пришлось симулировать по-другому. Из-за захватывающего власть сознания пациента, пришлось имитировать настоящую войну между скаттерами и “Тоса корпорэйт”.
Первый по настоящему опасный момент для самого Фредерика возник при уничтожении больницы в “Первой симуляции”. Если бы мы не успели его тогда вытащить из его же ловушки, то, велик риск, потеряли бы его навсегда.
Однако, после его возвращения в симуляцию, все уже кардинально поменялось. Причем, не только в симуляции. Нас заметила какая-то корпорация “Сигма”, про которую я раньше ничего не слышала. Что-либо узнать о ней я тоже не смогла. Фредерик мне рассказал все позже.
Слово за слово, и вот уже Рик Карнаги чуть ли не управлял симуляцией, даже не осознавая этого в полной мере, судя по данным симуляции.
Все, что мы, по сути, могли, — наблюдать. С момента потери больницы Фредерик уже не имел власти. Однако, если бы он ни с того ни с сего решил бы начать заново, уничтожив свою “Первую симуляцию”, то велик был шанс потерять плоды всех наших начинаний. Мы могли потерять проект и, потому, не позволяли себе лишний раз рисковать.
Помню, как Дейз чуть ли не держал палец на кнопке, отвечающей за пуск системы самоуничтожения. Он действительно верил, что Рик мог выбраться в настоящий, — в наш, — мир.
Но, к нашему счастью, что послужило началом его победы, — его же и погубило. Нам лишь нужно было правильно дергать струны. И все. Точнее, Фредерику приходилось. Я, — Кармэн, — ждала своего часа.
В самом конце, — перед самой его попыткой высвободиться, — Фредерик сыграл просто гениально. Он обдурил первую личность Рика Карнаги. Всего лишь один раз ему пришлось притворится его второй личностью, чтобы это дало свой результат. Пациент действительно поверил, что эта “симуляция” принадлежит ему. Он поверил, что сам загнал себя в ловушку. Сам запер себя здесь. А затем он внушил ему, что он освободился. Не знаю точно, как именно, но это сработало. Он придумал новую историю. Запер его вторую личность. Отодвинул ее подальше. Теперь Рик один.
Теперь мы не можем ошибиться, не можем проиграть.
Проект дает свои плоды.
Не все, конечно, идет идеально, есть неточности.
Если бы “Сигма” к нам не лезли, то было бы намного проще работать…
Сегодня, после небольшого перерыва, стартовал второй этап. “Вторая симуляция” была запущена, — Фредерик приложил все свои усилия, чтобы ее построить.
Теперь я принимаю непосредственное участие в процессе. Видно, он меня ценит.
У нас появилась неожиданная проблема, — Фредерик не смог понять сразу, в чем дело.
В лечебницу заявился какой-то человек, который называл себя Майклом Сэллером. После долгих часов размышлений, начальник пришел к выводу, что этот Майкл, — это продукт его силы. Где-то он допустил какую-то ошибку, где-то что-то, — и вот, Майкл. Ошибка в уравнении, можно сказать.
Игра началась. Страх возвращается ко мне, но я держусь. Он идет. Сегодня у нас будет новый пациент. Рик Карнаги.
Он позвал меня. Так, как когда-то позвал меня покойный ныне мистер Тосакан.
Старые чувства играли в моей голове снова.
— Ты будешь моей первой помощницей, Кармэн, — услышала я от него.
И, как и когда-то, мне снова стало спокойнее.
Я лишилась всякого страха.
========== XII Рик Карнаги: Просто человек ==========
— Ты слышишь меня?
— Ты видишь то же, что и я, друг?
— Поздно уже. Спать пора.
Глаза смыкаются. Если посмотреть на часы, то можно невольно задуматься: “А почему я еще не сплю?”.
Раз за разом пересматриваю старые страницы. Каждую ночь, когда я могу почувствовать себя свободным от всего в мире, я листаю альбом. Гляжу на фотографии. Тут мне пять. Тут десять. Тут уже под двадцать.
Воспоминания.
У меня очень хорошая память. Я бы даже сказал, фотографическая. Что не увижу, — забуду не скоро. Но вот, почему-то, я плохо помню детство. Смотрю на все эти фото, смотрю на давних друзей. Я ничего не помню. Я их словно и не знаю.
— Не стоит думать об этом, — подумал он.
Люблю принимать перед сном теплый душ. Надо всполоснуться.
Перед возвращением в постель Рик ровно причесал свои изрядно поседевшие волосы.
Морщинистый лоб. Круги под глазами. Зрение подводит все сильнее.
Он посмотрел на себя в зеркало, — посмотрел, как в последний раз, — и улыбнулся.
Каждое воскресенье я встречаюсь со своим другом, которого никогда не забывал и не забуду. Мы будто были созданы друг для друга. Вместе нам было хорошо.