— Я майку постирал, — сообщил Саске, чтобы девушка оторвалась от рассматривания импровизированной постели Учихи, тем самым разрывая мистическо-магическую атмосферу, повисшую в комнате.
Он направился к ней, не выдержав, потому как Сакура лишь усмехнулась, ничего не ответив. Стоило только обнять её за талию сильными руками, как она еле заметно задрожала, чуть склонив голову набок. Она словно бы подставляла тонкую изящную шею не только глазам, но и губам Учихи. Он присмотрелся к ней и заметил, что под бледной кожей забилась синеватая жилка — совсем незаметно, практически незримо, — и желание прикоснуться к её коже пальцами или даже губами просто затмевало разум.
Сакуре не нравился тот факт, что он выстирал майку: в чём он тогда был одет сейчас? Девушка кашлянула в кулак, но при этом не отстранилась от Учихи — не хотелось, особенно тогда, когда она чувствовала за спиной сильное горячее тело. Тихо выдохнув, она ощутила, как щёки загорелись стыдливым румянцем. Сколько раз она могла наблюдать за его стройным телом? Но почему-то сейчас от осознания обнажённости его торса позади Сакура смущалась.
День этот с самого утра протекал невероятно странным образом.
Опустив ресницы, она снова выдохнула, на этот раз куда громче: Саске теснее прижал её к себе. Может быть, с наступлением ночи их желание усиливалось, о чём они даже не подозревали.
Девушка опустила глаза, стараясь не смотреть на Учиху, и сдерживалась, чтобы не положить ладони поверх его рук. Так хотелось почувствовать, что он действительно рядом и что всё, что происходило сейчас, было не сном и не фантазией. Тяжело вздохнув, она уже хотела отстраниться, как ощутила, что тёплые мужские губы поцеловали её осторожно за ушком. Внизу живота так приятно потянуло только от одного невинного прикосновения, и девушка внезапно вырвалась из его объятий — сердце заколотилось с бешеной скоростью.
Вырвав из его рук майку, причём весьма требовательно, она быстро глянула в его лицо, нервно опустив взгляд на грудь, руки и мышцы пресса. Покраснев, Сакура поджала губы — всё это, как ни странно, должно было принадлежать далеко не ей. Едва не зарычав от негодования, она отправилась на балкон, принявшись вешать его майку и стараясь, чтобы весь жар, который образовался в теле главным образом внизу живота, как можно скорее выветрился из организма.
— Ну подумаешь, выпил, — всплеснул руками мужчина, не выдержав такого негативного отношения Харуно к своей персоне. — Как будто я каждый день напиваюсь. А если тебя это так задело, то извини.
Он пожал плечами, опустившись на диван и зарывшись пальцами в волосы. Алкоголь из организма постепенно уходил сам собой, да ещё и напоследок, как ни странно, помахивал ему рукой: мол, тебе ещё утро нужно пережить после такого вечерочка.
Сакура прошествовала мимо, ничего не ответив. Больше всего её раздражало, когда он начинал оправдывать все свои поступки: неважно, плохие они или хорошие. Важно было то, как сильно её это бесило; но в этом, наверное, сила дружбы (да и любви, впрочем): терпеть своего ближнего и проявлять просто гигантскую силу толерантности. Она молниеносно сходила на кухню, а после поставила перед Учихой стакан воды на журнальный столик, вернувшись. Предварительно она подвинула несколько эскизов и папок с набросками, резво и как-то агрессивно отодвинув в сторону разбросанные цветные карандаши всех форм и цветов.
— Спокойной ночи, Саске, — она направилась к двери, быстро глянув на друга, и осторожно прикрыла её с внешней стороны.
— Спокойной ночи, — Саске с грустью посмотрел ей в спину, опустив глаза, затем глянул с раздражением на стакан воды, заботливо принесённый ею.
Так ли он нуждался в её заботе? Мужчине было приятно, что она терпела его, хотя это немного унижало его личность. Он не должен был пить сегодня, и Саске уже не помнил, который раз корил себя за это. Он осторожно лёг на диван, накрывшись лёгким покрывалом, и принялся взглядом обводить открывшуюся ему гостиную. Одна пара стен была выкрашена в светло-синий цвет, другая — в нежно-салатовый. На потолке — кто бы сомневался — были светящиеся наклейки звёздного неба вокруг люстры, и Учиха улыбнулся: такой детской наивности с её стороны можно было позавидовать. На диване ему было весьма удобно, к тому же льстил тот факт, что Сакура проводила на нём больше всего времени. Он буквально чувствовал, что она здесь, рядом с ним, что вся её сущность, её какой-то неукротимый дух находился рядом и поглаживал его по голове. Может быть, это просто ветер из раскрытого настежь балкона, чтобы выветривались пары алкоголя, трепал волосы мужчины.
Он прислушался, не желая так быстро проваливаться в сон: Сакура направилась в душ, и вода там шумела не меньше получаса. Усмехнувшись, он подложил под голову скрещённые руки: он и сам бы не стал разговаривать с самим собой на месте Сакуры. Она правильно поступала: была такой жёсткой, когда это было нужно, но так хотелось, чтобы она снова искренне улыбалась ему, прижималась к его телу, гладила ласково его по голове… Хоть Сакура и была ему просто другом, мужчина знал, что девушка сама любила всё это делать. Она видела в Учихе какую-то защиту и опору, какую не видела никогда и ни в ком. Ей трудно было объяснить даже себе самой, что это за чувство глодало её, едва она смотрела в сторону Саске или когда она находилась в его руках.
Чёрные глаза мужчины прикрылись и снова открылись, когда он услышал, что в ванной перестал шуметь душ. Сакура, покинув пределы комнаты, в которой приводила себя в порядок, быстро прошла к себе в комнату, однако всё-таки остановилась около гостиной. И, когда дверь еле слышно скрипнула, Саске понял, что она заглянула к нему, чтобы проверить, как он себя чувствует и спит ли он. Ничего не оставалось, кроме как притвориться спящим, и Сакура, улыбнувшись себе под нос — он это заметил, когда чуть приоткрыл один глаз, — снисходительно покачала головой.
Улыбаясь себе под нос, она прошла в свою спальню и подошла к шкафу, чтобы повесить туда вечернее платье. Едва она это сделала, тут же села на расстеленную ранее кровать и выдохнула от навалившейся на неё усталости. Было приятно осознавать, что Саске здесь, рядом… только за стенкой. И девушка могла себе вообразить, что он притворился спящим, — вряд ли Учиха может сейчас уснуть. Сон не шёл даже к ней, когда она, предварительно смазав руки душистым увлажняющим кремом, легла в кровать. Хотя обычно Сакура засыпала быстро после тяжёлого дня, да ещё и в такое время суток.
Опустив глаза, она повернулась набок, задумавшись. Может быть, им с Саске пора перестать себя вести так, словно они чужие друг другу люди? Сакура точно не могла сказать ответа на этот вопрос. Она только тяжело выдохнула ртом, покачав головой и повернувшись на спину, приложив ладонь ко лбу. Почему ей стало так невыносимо тяжело, когда он подошёл к ней сзади? Может быть, просто из-за того, что был только в бриджах? Усмехнувшись, Харуно удивилась собственной глупости: такая мысль могла посетить только ничего не понимающую в чувствах девочку-подростка, но не её. Слегка улыбнувшись, Сакура устало выдохнула: все свои размышления лучше оставить на завтрашний день.
========== Глава 5, в которой Саске узнаёт колющую глаза «правду» ==========
Дружба между мужчиной и женщиной — вещь невозможная; между ними может быть страсть, вражда, обожание, любовь, но только не дружба.
(О. Уайльд)
— В рот мне ноги…
Именно с такими словами Учиха встретил наступившее утро. Голова раскалывалась на части, и он даже не мог сообразить, где находился, когда открыл глаза. Саске тяжело выдохнул через нос, зажмурившись и повернувшись набок: покрывало, под которым он спал, давно соскользнуло на пол — должно быть, ещё ночью. Надоедливые крики дурацких птиц ещё больше раздражали его; сквозь открытый балкон доносились звуки жизни: кричали на улице проснувшиеся дети, которые стремились своими воплями будто разбудить именно Саске, громко разговаривали на соседнем балконе. Всё было так, как всегда, однако это утро просто бесило мужчину.