Сев на диване, он протёр ладонями лицо, осмотревшись. Сколько сейчас времени, Учиха не знал, а едва взглянул на наручные часы, с которыми и спал всю ночь, заметил, что сейчас чуть больше девяти. Саске искренне надеялся, что Сакура ещё не проснулась: ему не хотелось, чтобы девушка застала его в чёрт-те знает каком виде. Учиха даже на себя в зеркало смотреть не хотел: и так понятно, что у него на голове какой-нибудь кошмар вроде причёски Чучела из «Волшебника Изумрудного города», вспотевший лоб, а тело ломило так, будто на нём пахали целую ночь.
Он потянулся к спасительному стакану воды, который Сакура поставила перед сном, чувствуя, что в горле пересохло, будто туда насыпали килограмм песка. Осушив стакан воды буквально за пару глотков, Саске выдохнул, мотнув головой, и направился в ванную. Мужчина осторожно вышел из гостиной, осмотревшись по сторонам: стояла тишина. Впрочем, Сакура могла проснуться ещё давно, а почуяв, что Учиха проснулся, затаилась где-нибудь и лелеяла желание испугать его за углом. Саске надеялся, что этого не случится, — стоило представить, какое эпичное лицо сможет увидеть Сакура, и мужчина начинал бояться самого себя. Он направился в ванную быстрым шагом и, закрывшись там, облегчённо выдохнул.
Он подошёл к зеркалу, посмотрев на себя. Кажется, Саске никогда не выглядел настолько отвратительно: под глазами едва заметные тёмные круги, пухлые губы немного покусаны, волосы растрепались так, что любой дворник был бы в восторге, увидев такую кучу на голове Учихи, — хоть метёлкой чеши. Покачав головой, он решил принять душ и, раздевшись, встал под тёплые струи воды. Становилось легче, когда вода освежила лицо и струями покатилась по бледной коже, очерчивая мышцы. Выдохнув, он прислонился лбом к кафелю, тяжело прикрыв глаза. Постепенно руки потянулись к смесителю, и Саске стал делать воду прохладнее. Когда полилась уже почти ледяная, он опомнился и убрал руки, принявшись мыться, — так было значительно лучше, чем стоять под горячей. Несмотря на то что кожа постепенно покрывалась мурашками, плечи даже не дрогнули. Может быть, оттого что мужчина привык принимать душ именно с такой водой. А может, из-за того, что все его мысли были заняты Сакурой.
Ему нравилось у неё. Не то чтобы даже у неё на квартире — больше рядом с ней. Он представлял, как сладко сейчас спит девушка, если только не услышала шум воды в ванной. Слегка улыбнувшись, мужчина покачал головой, приоткрыв глаза, — никогда ещё Саске не чувствовал себя так ужасно и отвратительно, как сейчас. Мерзкое чувство на душе буквально захлёстывало с головой. Он чувствовал себя каким-то беспомощным: вполне сгодился бы для того, чтобы танцевать в клубе с девушками, а затем под предлогом развлечься вести их в туалет, оставляя в презервативе содержимое своих семенников. Хмыкнув, он мотнул головой — отвращение к самому себе было неотъемлемой частью его души именно сейчас.
Спустя какое-то время он умылся и, выключив поток воды, поспешил обернуться полотенцем, которое оставила Сакура ещё вчера. Может быть, знала, что он проснётся раньше. Недоумённо приподняв бровь, он удивился столь правдивому «предсказанию» девушки об этом утре. Улыбнувшись, мужчина снова надел свои бриджи и вышел из ванной. Путь его лежал снова на диван в гостиной: плюхнувшись на него животом, Саске уткнулся носом в подушку. По вискам с чёрных волос стекала вода, впитываясь в ткань подушки, и Учиха тяжело вздохнул, повернув голову в сторону.
Сакура же проснулась куда легче. Приоткрыв глаза, она потянулась, широко улыбнувшись, и приподнялась так, что позвоночник выгнулся дугой. Тут же девушка расслабилась с шумным выдохом, вскинув руки к подушке и счастливо улыбнувшись новому дню. Только вот её волновало, как Саске чувствует себя после вчерашних событий. Она улыбнулась себе под нос и, покачав головой, бодро поднялась с кровати. Ещё несколько раз потянувшись, чтобы размять мышцы и позвоночник, девушка подошла к окну: стояла солнечная погода, а это значило, что день будет совсем не пасмурным. Сакура, слегка закусив нижнюю губу, резко повернулась в сторону выхода, так что длинные волнистые волосы взметнулись в воздух.
Снова улыбнувшись, она, прихватив всё самое необходимое для водных процедур, вприпрыжку поспешила в ванную комнату — Саске прекрасно слышал топот этих ног. Улыбнувшись, он покачал головой, не спеша поворачиваться на спину: такое чувство, будто она стремилась его разбудить, очевидно, предполагая, что он ещё спит. «Да я настолько невыносим для неё, что она начинает отстраняться», — заметил про себя Учиха. Саске предпочитал не думать об этом — с кем не бывает. Конечно, выпить вчера было большой пакостью с его стороны, а уж говорить о том, как он её оттащил от молодого человека, и говорить и вспоминать не стоит.
Саске нравилось мыслить здраво. Он понимал, что Сакуре неприятны некоторые действия с его стороны, но что поделать? Мужчина искренне любил Харуно и не представлял, что будет, если хоть кто-то, даже он сам, посмеет её обидеть. Учиха готов был растерзать любого, кто доведёт Сакуру хотя бы до одной слезинки. Он, правда, сам не мог понять столь рыцарского рвения к этой юной особе.
Вскоре она, выйдя из ванной, направилась в свою комнату, конечно, предварительно не забыв заглянуть к Саске в гостиную. Едва она осторожно приоткрыла дверь, как Учиха почувствовал тёплый воздух, впорхнувший вместе с Сакурой. От неё приятно пахло шампунем и чистотой, а ещё сладким гелем для душа — его Саске успел заметить на бортике ванны, когда принимал душ. Когда Сакура заметила, что он не спит, она ворвалась к нему в гостиную с весьма довольным и счастливым лицом. Саске даже не понял, в чём дело: вздёрнув бровь, он еле заметно улыбнулся, махнув девушке коротко рукой.
— Как спалось? — участливо поинтересовалась Харуно, пройдя в его комнату и открыв дверь гостиной.
Её волосы были мокрыми, однако вытерла она их хорошо. При этом от того, что она их вымыла, они казались ещё более густыми и отливали перламутром — Саске заметил это только что, когда, приоткрыв один глаз, пристально посмотрел в сторону её макушки. Заложив скрещённые пальцы за спину, она принялась вертеться на месте, ожидая от него ответа. Но вот курьёз: она специально решила надеть домашние трикотажные шортики серого цвета и свободную футболку. Судя по всему, на ней не было и бюстгальтера.
— Чу́дно… — промычал в подушку Учиха, решив, что лучшей политикой будет отвернуть от Харуно голову и уткнуться в подушку — там куда больше философского смысла, нежели в рассматривании груди Сакуры сквозь тонкую ткань её футболки. — Как тебе?
Покачав головой, Сакура улыбнулась, глядя на него. Она скрестила руки на груди, видимо, совершенно забыв, что на её теле, кроме шорт и футболки, больше ничего не находилось.
— Замечательно, — пожала плечами она, выдохнув и посмотрев на широкую спину Учихи. — Вода есть?
Учиха недоумённо приподнял голову и повернул её к Сакуре. В какой-то момент Саске, совершенно не понимая сути её вопроса в силу своего состояния, ощутил себя участником конгресса по поводу решения проблемы добычи воды в странах Африки. Вздохнув, он приоткрыл глаза, увидев, что девушка стоит прямо перед ним. На мгновение хотелось даже сесть, прижать её к себе за бёдра, провести вдоль по её ногам и безостановочно, но тихонько гладить нежную кожу. «Я протрезвел», — заметил для самого себя Учиха.
— Нихрена у меня нет, — он прижал к себе подушку, закрыв глаза, и тяжко вздохнул. — Я алкаш и бомж. У меня ничего нет. Добро пожаловать в бомжи.
Последнюю фразу он сказал особенно торжественно — в конце его реплики не хватало только хлопушек и фанфар. Сакура упёрла руки в бока, строго посмотрев на Саске. Выглядела она сейчас далеко не как мать, как подумали бы все остальные, кто мог бы оказаться на месте Учихи: она приняла вид, скорее, заботливой старшей сестры. Покачав головой, девушка, что-то бормоча себе под нос насчёт разбитого состояния Саске и того, что он был последней сволочью, принялась искать таблетку от головной боли, видя, насколько ему плохо. Спустя какое-то время, когда Учиха, казалось, готов был взорваться, она наконец принесла небольшую круглую спасительную таблеточку, демонстративно положив её перед мужчиной.