Пора остановиться и выкинуть всё это из головы.
Поняв реакцию на его действия, Саске кивнул себе под нос, отстранившись от девушки и погладив её плечо. Становилось легче, когда он отстранялся, — он не чувствовал запаха её тела и волос, и тогда нос начинал спокойно дышать, а не жадно заглатывать кислород.
Он поднялся с места, отправившись на поиски своей майки, чтобы лишний раз не смущать Сакуру. Девушка же, просидев какое-то время в созданной мужчиной нирване, приоткрыла глаза, как следует поморгав. Лишь бы всё это было не сном… Ей эти мимолётные прикосновения, пусть даже откровенные, были слишком дороги: именно в этот момент, в эти последние два дня, за которые что-то поменялось между ними. Ей так хотелось рыдать от отчаяния, но только так, чтобы Саске этого не видел. И вправду — на зелёные глаза Сакуры стали наворачиваться слёзы отчаяния и боли. Она не могла больше держать это в себе. Саске, будучи и вправду её ахиллесовой пятой, сам же причинял ей боль. Так же, как и она ему…
Покраснев, она поднялась с дивана и принялась убирать импровизированную постель Саске, пока её друг стоял на балконе и, как оказалось, курил. Облокотившись о перила, он опустил голову, то и дело выпуская клубы дыма. Судя по всему, мужчина задумался о том, что между ними происходило, как, впрочем, и Сакура. Девушка то и дело поглядывала в широкую спину, на которую отблесками падало солнце, и тяжело вздыхала: было невыносимо смотреть на Учиху после всего того, что произошло несколько минут назад. Она трясущимися руками складывала простынь и покрывало, а когда покончила с этим, то поспешила выйти из комнаты, довольно раздражённо пробормотав себе под нос:
— Дура тупая, что ли?
Качая головой, она принялась убирать всё постельное бельё в шкаф, тяжело вздохнув. Сакура корила саму себя за произошедшее, за то, что позволила ему это; и всё же она насладилась, хотя бы немного, моментами счастья рядом с ним, чувствуя, как он целует её. В такие моменты Сакура чувствовала себя нужной и необходимой только ему.
— Сакура, ты случайно не знаешь, куда я вчера майку дел? — нахмурился мужчина, сунув руки в карманы и вернувшись в гостиную.
Однако девушку он не заметил — Сакура вернулась только спустя несколько минут, язвительно посмотрев на него. Какого чёрта Саске, который был на балконе, не мог заметить свою майку?
— Она на балконе сохнет, — махнула рукой Сакура, хлопнув себя ладонью по лбу.
«Идиот», — проговорил про себя Саске, качая головой, и направился обратно на балкон. И вправду: его майка висела на верёвке, протянутой от одного угла к другому, где-то с краю. Сакура будто специально хотела, чтобы он её не нашёл. Усмехнувшись себе под нос, мужчина воспринял это по-своему: вообще-то, Сакура должна была давно привыкнуть к виду его обнажённого торса. Саске искренне надеялся, что девушка не заметила его ухмылки уголком губ: он направился в гостиную, чувствуя, что дым от сигарет всё-таки сюда впорхнул, когда он курил. На кухне что-то жарилось, и мужчина, улыбнувшись, направился туда, натянув быстро на тело майку.
Когда он вошёл в кухню, то заметил, что девушка стояла у плиты, слегка склонив голову. Задумчивая, она то и дело поправляла свои волосы, откидывая их за спину, и Саске улыбнулся только этому. Было приятно видеть её такой заботливой, домашней: то и дело лопаткой она поправляла омлет, скворчащий на сковороде, и Учиха лишь тяжело вздохнул. В небольшой, но довольно уютной кухоньке аппетитно пахло свежеприготовленной едой, и Саске понял, что очень хочет есть. Он прошёл к белому небольшому столу, опустившись на мягкий диванчик, и посмотрел на Сакуру. Свободная футболка делала её ещё более стройной — никогда бы никто не догадался, какая фигура была у Сакуры на самом деле. Трикотажные шорты плотно облегали округлые ягодицы, и взгляд Учихи падал на стройные ноги. Одну она завела за другую, и выглядело это как-то маняще, кокетливо и вместе с тем очаровательно. В этих её движениях, которые она делала неосознанно, была пылающая юность, и каждый раз, когда мужчина всматривался в её фигуру, он замечал, что Сакура была ещё будто бы и совсем невинна.
— Ну, и как я себя вчера вёл? — поинтересовался он, слегка улыбнувшись.
Сакура задумалась, улыбнувшись себе под нос, не поворачивая головы. С Саске можно сыграть неплохую шутку: чего скрывать, Харуно была обижена на своего друга за то, что тот, так сказать, и вправду «закинул за воротник». Нет, это было далеко не в стиле Учихи — Сакура это знала, а потому видеть его подвыпившим было немного непривычно и дико.
— Если бы не Сасори, мы бы тебя не вытащили, — покачала головой Сакура, медленно повернувшись к нему. Всё её лицо выражало полнейший страх за то, что произошло. — А ты не помнишь?
Саске принялся вспоминать. Он помнил, как вытащил Сакуру из рук того извращенца, а потом… Кажется, они мило беседовали, а потом сели в такси. Впрочем, Саске не надеялся на свой мозг: будучи с похмелья, он вряд ли мог принести ему что-то более-менее адекватное. Судя по всему, лучше было довериться Сакуре, и Саске, на свою голову, сделал именно так. Однако, как уже говорилось раньше, все действия, начинающиеся со слов Сакуры «надо бы уже», никогда не приводят ни к чему хорошему и положительному.
— Откуда не вытащили? — нахмурился мужчина, недоумённо посмотрев на девушку, а после усмехнулся, подперев голову рукой и потерев заднюю сторону шеи. — Да где я помню-то? Я не помню, сколько выпил вчера…
«Отлично», — решила про себя Сакура, мысленно пританцовывая на месте. Будет совсем-совсем не плохо пошутить над Саске, чтобы в следующий раз не было подобного. Посмотрев на Саске снова, но всё же краем глаза следя за омлетом на сковородке, она пожала плечами.
— Из клуба, — вразумила его девушка, сказав это так, будто это было в порядке вещей. — Сначала тебе позвонила мама, как мне потом рассказал твой друг. Потом Итачи, отец, — она отложила лопатку, выключив омлет, и принялась загибать пальчики. — За каждого ты поднимал рюмки. Потом ты поплелся танцевать. Приставал к каждой девушке, орал на весь клуб, что я тебя отшиваю. А пото-о-ом…
Она покосилась в сторону омлета, вытаращив глаза, будто бы переглянулась с едой на сковородке. Казалось, даже омлет бунтовал сейчас против Учихи. Тот, тяжело вздохнув, скрестил руки на столе и уронил на них голову. Саске был склонен очень доверять Сакуре: он знал её больше десяти лет, а потому она для него, пожалуй, была самым честным человеком. Учихе поистине стало стыдно: неужели он мог вести себя так по-свински? Тем более клеиться к какой-то неизвестной девушке, когда она, судя по выражению лица Сакуры, этого не хотела. Кричать на весь клуб о своих личных переживаниях — удел пьяницы, а не Учихи Саске. Щёки налились румянцем — ещё никогда Саске не чувствовал себя так унизительно.
— У-у-у-у… — Сакура только приоткрыла губы, как Саске протянул это, покачав головой и закрыв лицо руками. — Спасибо хоть, что не бросила там в таком состоянии. И спасибо, что не притворилась, что я не с тобой…
Сакура в его глазах предстояла настоящей героиней, и девушке это нравилось. Она, сдерживая смех, покачала головой, с наигранным укором посмотрев в окно.
— Так это ещё ничего, — она вздёрнула палец, покачав головой, так что Саске снова обратил на неё пристальное внимание. — Потом ты пошёл танцевать — мы тебя еле отняли от какой-то девушки, к которой ты лез целоваться, держась одной рукой за верхние спасательные батуты, другой — за нижние. Ну, а в такси, когда запихнули, приставал ко мне…
Она посмотрела на него с упрёком, так что Саске сжался и ему стало не по себе. Даже будучи пьяным, мужчина мог держать себя в руках, а тут приставал к какой-то девушке, от которой его еле-еле увели. С другой стороны, как он мог приставать к другой девице, когда любил Сакуру? Именно здесь проявилась какая-то нелогичность слов девушки. Был плюс в том, что она не догадывалась и не знала, как к ней относится Саске: Учиха мог сравнить свои чувства и своё поведение в клубе — которое, конечно, было выдуманным — и сделать про себя выводы. Подняв голову, он философски потёр подбородок.