Ладно-ладно, она не получит здесь ничего другого, кроме этого чертового пива!
Дэн вручает нам с Кэт по бутылке. Мы открываем крышечки и чокаемся. Я делаю быстрый глоточек, и вижу, как Кэт пьет глоток за глотком. Меня впечатляет то, как она справляется с алкоголем.
Думаю, в Австралии «строгое» воспитание.
— Добавляешь себе немного «жидкой храбрости»? — спрашиваю я, вызывая у нее смех своим вопросом.
— И зачем мне нужна храбрость, Уилл? Скажи на милость?
Я усмехаюсь и дважды поднимаю брови.
— А вот для чего, — говорю я, наклоняюсь и целую ее в губы, такие мягкие и нежные. Когда мой язык проникает к ней в рот, я чувствую привкус алкоголя. Она слегка передвигается и трогает прядь волос у меня на затылке.
Блин, мне нравится то, как она перебирает мои волосы, когда мы целуемся. Твою мать, это очень заводит!
Я чувствую, что начинаю слишком сильно возбуждаться, поэтому убираю губы. В конце концов, она сидит на моем колене, и, на самом деле, я не хочу говорить о том, что последует, если вы понимаете, о чем я. Она хмурится, но продолжает смотреть мне прямо в глаза. Могу поспорить, она удивлена тем, что я прекратил поцелуй. Я улыбаюсь и делаю еще один глоточек пива. В замешательстве Кэт сжимает губы, а затем тоже делает еще один большой глоток и опять устраивается у меня на груди. Я обхватываю ее руками, и мы наблюдаем танец Чарли и Олсена.
Дэн, кажется, поладил с Брук. Я знал, что у него получится. Мы показали ему все верные приемы. Ему просто нужно применить их на практике.
Я даже не заметил, что уткнулся в волосы Кэт. Они пахнут так чертовски хорошо. Невозможно удержаться от фантазий о том, что хочу с ней сделать. Я делаю еще один маленький глоточек пива, а Кэт еще один большой глоток. Интересно, алкоголь влияет на нее? Я смеюсь, пока эта девушка опустошает бутылку.
Она пытается произвести впечатление на меня или пьет для храбрости?
Я не уверен, какой вариант правильный, но надеюсь, что ей не станет внезапно слишком плохо от алкоголя. Кэт спиной прижимается ко мне, я целую ее в голову. Удивительно, как сильно мне нравится это чувство. Обычно, когда женщина прижимается ко мне, я тотчас же закрываюсь. Я совершенно не выношу прилипчивых, но Кэт мне абсолютно не хочется отпускать.
Опять… какого хрена, что это за чувство?
Оно совершенно незнакомо и чертовски сбивает с толку. Кэт приподнимается и встает с моих колен. Я чешу голову и откидываюсь.
Неужели уходит?
Она смотрит на меня и усмехается.
— Где у тебя ванная? — спрашивает она. Я вздыхаю с облегчением.
— Я покажу тебе.
Я встаю и быстро допиваю остатки пива; беру ее за руку и веду в ванную.
— Здесь, - показываю я. Она заходит и закрывает за собой дверь. Я стою снаружи и, прислонившись к стене, пытаюсь разобраться, какого, блин, черта происходит со мной. Она нравится мне… Она действительно нравится мне, а такое не случалось со мной так давно, сколько я могу помнить. Все эти чувства вертятся по кругу у меня в голове. Ее прикосновения делают меня уязвимым. Кэт выходит из ванной комнаты и удивленно поднимает брови. Нам становится смешно.
— Итак… — говорит Кэт. Это опять вызывает у меня улыбку.
— Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.
Она отступает назад, вероятно, думая, что это предлог.
— Нет, я не собираюсь показывать тебе это. Просто пойдем, посмотришь. Это в моей комнате.
Понимаю, что это звучит как сексуальный намек, но я имею в виду совсем другое.
Она открывает рот и смотрит на меня, как на какого-то подонка.
— Я обещаю, ничего сексуального, — уверяю я, беру ее за руку и веду в свою комнату в конце коридора. Я включаю свет и чувствую, что она немного напряжена. Подвожу ее к своей кровати, улыбка не сходит с моих губ.
— Жди здесь и закрой глаза.
Она настороженно смотрит на меня, и я хихикаю в ответ.
— Не беспокойся, я не собираюсь набрасываться на тебя, — моя фраза смешит ее.
Кэт закрывает глаза. Я иду к своему шкафу и достаю хрустальную розу моей бабушки. Она выглядит все так же прекрасно, как в тот день, когда бабушка дала ее мне. Тонкие лепестки светло-розового цвета, а стебель — зеленый. Когда я достаю ее из ящика, роза сверкает, и по всей комнате расходятся отблески света.
— О’кей, не открывай глаза, но вытяни руки, - даю я указание.
— Клянусь Богом, если ты положишь свой член мне в руки, я растерзаю его.