— Ваш заказ был принят и скоро будет готов.
Мы оба благодарим его.
— Как поживают твои родители? — спрашивает Рик, наливая сливки в свой кофе.
Я не знаю, какого разговора я хочу избежать больше — обо мене и Каролине или о моей дерьмовой семье.
— Хорошо. — Я делаю длинный глоток своего эспрессо, жалея, что не отказался от его предложения позавтракать. Мне следовало сказать ему, что я тоже плохо себя чувствую. Я планировал потратить утро на то, чтобы переварить ситуацию, которая произошла с Каролиной. Теперь я буду обдумывать вчерашний вечер и этот разговор с Риком.
— Как ты справляешься с их разводом?
Я никогда не просил об этой беседе с консультантом.
— Прекрасно, — отвечаю я на напоминание о том, какой засранец мой отец. — Моя мать — сильная женщина и поступила правильно. — Она должна была развестись с ним давным-давно.
— Ты думаешь, что это правильное решение? — Он приподнял бровь. — Отказаться от всего?
Я сосредотачиваюсь на своем напитке, избегая зрительного контакта, чтобы скрыть свое раздражение.
— Когда кто-то причиняет тебе такую боль, какую причинил мой отец моей матери… моей семье, тогда да, я оправдываю ее уход от него. Он изменял и скрывал секреты, слишком большие, чтобы излечиться от них.
Он ждет, пока я снова посмотрю на него, прежде чем ответить:
— Знаешь, я консультировал их до того, как она приняла окончательное решение о разводе. Я пытался помочь им помириться.
Почему он говорит мне это дерьмо?
Разве он не должен хранить это в тайне?
— Брак — это святое, — продолжает он.
Моя рука сжимает ручку моей кружки.
— Я согласен.
— Ты планируешь жениться на моей дочери?
Я поперхнулся своим напитком, и мне понадобилось мгновение, чтобы проглотить и прочистить горло, прежде чем я смог ответить:
— Что?
— Ты сейчас встречаешься с моей дочерью, верно? — Его лицо напрягается, как будто эта мысль причиняет ему боль.
— Да. — И я люблю ее.
— Какие у тебя намерения на счет нее? Жениться? Короткая интрижка?
Мой пульс учащается, пока я обдумываю ответ, прежде чем передать его.
— Я забочусь о Каролине. Она была моей лучшей подругой на протяжении многих лет.
— Лучшей подругой? А как насчет девушки?
— Это что-то новое. Мы пробуем. У нас были чувства друг к другу в течение многих лет, и мы решили, что глупо продолжать удерживать себя от счастья.
Мда-а. Эти фальшивые отношения определенно последуют за нами домой в Блу Бич.
— Ты планируешь разбить ей сердце? — Беспокойство написано на каждой черточке его лица. Этот допрос не потому, что он был засранцем; он защищает сердце своей дочери.
Я снова и снова качаю головой.
— Нет, конечно, нет. В мои намерения никогда не входило причинять боль Каролине — никогда.
— Она влюблена в тебя. — В его тоне нет ни малейшей насмешки.
Я затихаю на мгновение. Я знаю, что она любит меня, но притворяюсь, что не замечаю этого.
— Обычно в этот момент бойфренды говорят, что любят свою девушку в ответ.
Я заикаюсь, подыскивая нужные слова.
— Я люблю Каролину. Она самый удивительный человек, которого я знаю.
Мой ответ его не удовлетворяет.
— Я спрошу еще раз, каковы твои намерения в отношении моей дочери?
— Сделать нас счастливыми.
Он откидывается на стуле, его глаза подозрительны, и указывает на меня, двигая пальцем вперед-назад.
— Такие парни, как ты, не встречаются с дочерью проповедника.
Я не могу не нахмуриться.
— Каролина больше, чем просто дочь проповедника, и я не думаю, что справедливо вешать на нее этот ярлык.
Бобби становится моим любимым человеком, когда он снова прерывает нас с едой. Чувак получит от меня хорошие чаевые этим утром.
Надеюсь, Рик больше беспокоится о своей еде, чем о разговоре со мной.
Я брызгаю острым соусом на свой испанский омлет и откусываю большой кусок.
— Расскажи мне, почему Каролина бросила колледж, — призывает Рик, даже не взглянув на свои блинчики.
Я проглатываю свой кусочек.
— Она посчитала, что это ей не подходит.
— У нее не было проблем на первом курсе. — Он отпивает кофе и вытирает рот. — Ни с того ни с сего она решила бросить учебу и переехать домой. Это было из-за тебя? С ней что-то случилось?
Я понимаю его беспокойство. У меня было сто вопросов к Каролине. На некоторые она ответила, о некоторых солгала, а на остальные отказалась отвечать.