— Каролина не рассказала мне всей правды о том, почему она переехала домой, — честно отвечаю я. — Через что бы она не проходила, я надеюсь, что она откроется нам, когда будет готова.
Он хмурится.
— Не разбивай сердце моей дочери, Рекс.
— Не буду. — Я постараюсь не делать этого.
— И я ожидаю, что в следующий раз я застану тебя тайком выходящим из ее комнаты уже после того, как вы поженитесь, — говорит он, бросая на меня пристальный взгляд. — У моей дочери есть ценности.
С этими словами он выливает чрезмерное количество сиропа на свой блинчик и откусывает большой кусок.
Я держу пончик в одной руке и кофе в другой, когда вхожу в номер Каролины.
— Проснись и пой, — кричу я.
После моего замечательного и совсем не неловкого завтрака с ее отцом я побежал в свою комнату и принял душ.
Каролина зевает, сидя на кровати.
— Хватит быть таким бодрым. — Еще один зевок. — Для этого еще слишком рано. — Ее волосы спутаны, на губах засохшая слюна, и даже после душа под одним глазом остались кляксы от туши. Она великолепная, горячая штучка.
Я поднимаю пакет с пончиками и кофе.
— Я принес еду для твоего похмелья. Я был бы вежлив с этим бодрым парнем.
— Хорошо, — простонала она. — Спасибо. Углеводы — это как раз то, что доктор прописал.
— Или то, что прописал проповедник. — Я передаю ей пакет и салфетку, а затем ставлю кофе на тумбочку рядом с ней. — Твой отец выбрал его для тебя.
Она замирает, как раз когда собирается откусить от пончика.
— Мой папа?
Я опускаюсь на край кровати возле ее ног.
— Да. Мы завтракали.
— Ты завтракал с моим папой, — тянет она.
— Конечно, завтракал. Это был взрывной завтрак, скажу я тебе. Мы пили мимозу и текилу. Ему очень понравилась собачья шерсть.
Она вытягивает ногу, чтобы пнуть меня.
— Ты такой лжец.
— Насчет коктейлей — да. Насчет завтрака — нет. Он хотел выпить кофе с новым парнем своей дочери, чтобы сказать ему, чтобы он не разбивал тебе сердце. — Я опускаю вопросы о будущем браке и о том, почему она бросила колледж.
Ее глаза расширяются, пончик падает на пакет на ее коленях, и она закрывает рот рукой.
— Боже мой! Я забыла о нашей игре «парень-девушка». Что будет, когда мы вернемся домой? Как мы расстанемся?
Я тыкаю ее в ногу.
— Допустим, ты мне изменила.
— Что? Нет! Ты не будешь сваливать вину за разрыв на меня.
— О, значит я должен взять вину на себя? — Я показываю на себя и качаю головой. — Я не плохой парень. — Я почесал щеку. — Есть и другие причины, кроме измены. Мы можем сказать, что ты вступила в женский монастырь. Ты вступишь, никто ничего не заподозрит, и все будет хорошо в мире.
— Ты должен прекратить предлагать мне вступить в женский монастырь. Этого не будет. — Она запихивает в рот кусочек пончика.
— Почему? У твоего отца, вероятно, есть большие связи.
Она закатывает глаза, жуя.
— Ты просто хочешь, чтобы я оставалась одинокой и сексуально неактивной до конца жизни.
— Отлично, никаких измен и монашества. Мы скажем, что нам лучше быть друзьями.
Она откинула голову назад.
— Еще слишком рано обсуждать наш фальшивый разрыв для наших фальшивых отношений.
Я киваю в знак согласия.
— У тебя болит голова?
Я веду себя настолько нормально, насколько могу.
Помнит ли она, что произошло прошлой ночью?
Она не была пьяна. Но я точно не буду поднимать эту тему.
— Неа. — Она доедает свой пончик.
— Лгунья.
— Ибупрофен, пожалуйста. — Она показывает на свою сумку. — Левый карман.
Я нахожу ее сумку, беру ибупрофен, достаю бутылку воды из мини-холодильника и протягиваю ей.
— Спасибо, — говорит она, проглатывая таблетки.
Она протягивает мне воду, и я ставлю ее на тумбочку рядом с ее кофе.
— Наш рейс вылетает через несколько часов, — сообщаю я ей, садясь обратно на край кровати. — Я потрясен, что ты еще не собралась и не готова ехать.
— Прошлый вечер выжал из меня всю жизнь. Не могу дождаться, когда вернусь домой.
— Возвращение к реальности, — говорит Каролина после того, как мы приземлились и пошли по аэропорту. — Никогда не думала, что буду так рада вернуться домой после отпуска. — Она поднимает руку, чтобы поправить себя. — Технически, это был адский отпуск.
Утром мы поехали в аэропорт на Uber с ее родителями, и Каролина изо всех сил старалась не выглядеть похмельной. Неодобрительные взгляды, которые бросал в ее сторону отец, доказывали, что ее навыки убеждения — полный отстой.