— Ладно, — ворчу я. — Я делаю это только потому, что мне нравится твоя задница.
Она дико ухмыляется.
— Я знаю.
Как ей всегда удается уговорить меня на такое дерьмо?
Я прохлаждаюсь в резервуаре для ныряния уже добрых тридцать минут, но до сих пор не погрузился под воду.
Одной из причин может быть то, что играли только дети.
Я на девяносто процентов уверен, что все изменится, когда Молли передает Малики мяч.
Черт.
— Чувак, — пробурчал я, ерзая на неудобном деревянном сиденье, ледяная вода ддоходит мне до колен. — Отдай мяч обратно ребенку, и я куплю тебе кружку пива. — Я делаю паузу, чтобы поднять четыре пальца. — Пусть будет четыре кружки.
Сегодняшняя цель — не промокнуть.
Малики разворачивает свою кепку задом наперед, подбрасывает мяч в воздух и ловит его.
— Ты забыл, что я владею баром и покупаю пиво по дешевке?
— Тогда пятьдесят баксов!
Он продолжает подбрасывать мяч в воздух.
— Я дам тебе разрешение жениться на моей сестре.
— Ему не нужно твое разрешение, — вклинилась Сьерра, прежде чем переключить свое внимание на Малики. — Утопи его.
— Почему бы тебе не оказать мне эту честь?
Толпа, состаящая из взрослых и детей, расступается, когда появляется Рик, весь такой драматичный и дерьмовый. Он останавливается перед Малики и протягивает руку. Малики бросает на меня извиняющийся взгляд, прежде чем передать мяч Рику. Мои глаза расширяются, когда Рик поворачивается ко мне лицом, и серьезное выражение его лица подтверждает, что он твердо намерен сделать этот бросок.
Я не понимаю, почему пастор Адамс имеет на меня зуб, но я думал, что после нашего завтрака мы были в хороших отношениях.
— Папа, — предупреждает Каролина, уловив напряжение.
— Что? — спрашивает Рик, делая вид, что ничего не понимает. — Это игра. — Его глаза сверкают в мою сторону, встречаясь с моими. — Правда, Рекс?
— Просто игра, — повторяю я, надеясь, что он никогда не был заядлым бейсболистом. — Пусть кидает.
Все внимание приковано к нам, когда люди наблюдают, как отец моей девушки вытягивает руку назад, как будто он бросает победную подачу на Мировой серии[14], а затем бросает мяч в цель. Толпа, прыгающая вверх и вниз, сообщает мне, что он собирается попасть в цель, и несколько секунд спустя мое сиденье проваливается, сбрасывая меня в яму с ледяной водой.
— Вот дерьмо, — не могу удержаться от крика, когда поднимаюсь на ноги, чтобы отдышаться.
Рик не обращает на меня внимания, передавая мяч Малики.
— Твоя очередь. — Не дожидаясь его ответа, он разворачивается и уходит.
Разве пасторы не должны быть понимающими, добрыми людьми?
Лучше бы это было перемирие.
Малики поднимает бровь в мою сторону, когда я дрожу, как мокрая собака.
— Похоже, ты хорошо сблизился со своим будущим свекром.
— Никогда не было лучших отношений, — отвечаю я, стиснув зубы и обхватив себя руками.
— Спасибо, что промок для меня.
Каролина прислоняется к стене в коридоре, когда я выхожу из церковной уборной в свежей, сухой одежде.
К счастью для меня, после того, как ее отец окунул меня в воду, моя работа закончилась. Когда я выпрыгнул из резервуара, Каролина уже ждала меня с полотенцем, и я обернул его вокруг своего тела и босиком бросился в церковь. Она стояла позади меня и просила добровольцев стать следующей жертвой, но никто не решался. Неудивительно. Сомневаюсь, что мое падение выглядело приятно.
Я бросил пакет с одеждой на пол и провел руками по влажным волосам.
— В следующий раз поставь меня в кабинку для поцелуев.
Она качает головой, отталкиваясь от стены.
— Этого никогда не случится, так что не надейся.
— Почему бы и нет? — Я поднимаю сумку и перекидываю ее через плечо, идя в ногу с ней. — Ты бы ревновала?
Мы сворачиваем в коридор, проходя мимо волонтеров, и моя рука находит ее, переплетая наши пальцы.
Мы делаем это так привычно, как я никогда не думал.
Может быть, это всего лишь держание за руки, что мы делали бесчисленное количество раз, но сейчас это больше, чем платонические отношения.
Она смотрит на меня с лучезарной улыбкой.
— Конечно, и ты бы чувствовал то же, если бы все было наоборот.
— Не, я бы встал в очередь и купил все твои поцелуи.
Я охаю, когда меня тянут по пустому коридору и заталкивают в темную комнату. Пока я соображаю, что происходит, дверь захлопывается за нами, и губы Каролины касаются моих.