Без сомнения, это произойдет, если я прикоснусь к ней сегодня вечером.
Она улыбается мне в ответ, пока идет в ванную, ее рука касается моего живота, когда она проходит мимо меня. Я следую за ней, и Каролина хватает зубную щетку, которую я купил для тех ночей, когда она остается у меня. Моя рука почти дрожит, когда я чищу зубы. Ее улыбка становится все шире, когда она проскальзывает мимо меня во второй раз, и мои колени почти подгибаются, когда она запрыгивает на мою кровать и натягивает одеяло на свое тело, останавливаясь всего в нескольких дюймах под шеей.
Мой член несносно тверд, и это невозможно скрыть. В комнате стоит мертвая тишина, пока я переодеваюсь, и простыни холодные, когда я опускаюсь на колени на краю кровати. Она отодвигается, давая мне место, и я оставляю прикроватную лампу включенной, когда присоединяюсь к ней. Мои простыни все еще пахнут ею — ванилью, смешанной с вишневым ароматом.
Она не теряет времени, устраиваясь поудобнее под моей рукой, опираясь на свое бедро, а ее нога закинута на мою.
Каролина полулежит на мне, и я не пугаюсь, черт возьми.
Это правильно.
Естественно.
Там, где она должна быть.
— Еще раз спасибо тебе за все, — говорит она, потирая ступню вверх и вниз по моей ноге.
Моя рука обвивается вокруг ее талии.
— Всегда пожалуйста.
Я издаю хмыканье, когда она приподнимается и садится на меня.
— Я думаю, ты заслуживаешь награды за всю свою тяжелую работу.
Мои руки опускаются на верхнюю часть ее бедер, пока я пытаюсь контролировать свое дыхание и не двигать бедрами. Под футболкой на ней только трусики, и ее киска, будет потрясающе ощущаться на моем члене.
— Обычно ты вознаграждаешь меня печеньем.
Да. Я предлагаю ей наградить меня печеньем, а не сесть на меня.
Чертов идиот.
Она ухмыляется, ее розовые губы надулись.
— Ты бы предпочел печенье?
— Я не знаю.
Ее улыбка колеблется, на лице появляется противоречие, когда она опускает взгляд на меня, и мой желудок скручивается от внезапного разочарования.
Моя рука покидает ее бедро, когда я тянусь вперед, убирая прядь волос с ее лица.
— Эй. Что случилось?
Она колеблется.
Я скольжу рукой вверх и вниз по ее бедру в знак поддержки.
— Ну же, скажи мне.
Ее лицо напрягается, и она кусает свою щеку.
— Я совершенно не умею соблазнять.
На меня опускается тяжесть, и мой голос становится нежным.
— Поверь мне, детка, это не так.
Она не убеждена.
— Ты выглядишь так, будто предпочл бы, чтобы я вырвала тебе глазные яблоки, а не была сверху.
Я крепче прижимаю ее к себе, чтобы не дать ей сдвинуться с меня.
Я думал, что делаю нам одолжение, сдерживаясь, а она думает, что это потому, что я ее не хочу. Как бы я не боялся, что то, что мы вместе, оттолкнет ее, мой постоянный отказ наносит ей такой же ущерб, если не больший.
Я приподнимаю бедра, и она задыхается, когда моя эрекция прижимается к ее сердцевине.
— Никогда не было вопроса, возбуждаешь ли ты меня. Всегда был вопрос, хорошая ли это идея.
Ее глаза расширяются, на лице мелькает понимание.
— Значит, я действительно тебя возбуждаю. — Ухмылка, которую она демонстрировала несколько минут назад, вновь появляется.
Воздух становится тяжелее, и я наклоняюсь вперед, чтобы накрыть ладонью ее затылок. С моих губ не слетает ни слова, пока наши взгляды не встречаются — в ее глазах отражаются все эмоции.
Страх. Волнение. Любовь. Боль.
Мы так близко, что я чувствую, как ее грудь вздымается под моей футболкой.
— Я хочу этого так же сильно, как и ты, детка, — говорю я в дюйме от ее губ, не разрывая зрительного контакта. — Черт, даже больше, чем ты.
Ее великолепная улыбка становится шире, чем я когда-либо видел за все годы, что я ее знаю.
— Если я что-то скажу, ты обещаешь не сбрасывать меня со своих колен?
Все идет не так, как я думал.
Я вскидываю бровь, мои руки зарываются в ее волосы.
— Конечно?
— Я хочу, чтобы ты сделал этот шаг со мной, Рекс.
— Шаг?
Она делает длинный вдох и поднимает одну из своих рук, проводит ладонью по моему лицу, прежде чем положить ее на мою щеку. У меня пересохло во рту. В ее глазах светится привязанность, пока мы сосредоточены только друг на друге, в нашем собственном маленьком запутанном мире.