По крайней мере не было никаких дорожных заграждений, так замедляющих поездку, главным образом потому, что дорожное покрытие было покруче движения, и кусало в ответ, если ему надоедали. На самом деле некоторые участки дороги были известны тем, что ели медленно движущиеся машины, чтобы заставить поторопиться всех остальных. В Темной Стороне вся дорожная система — наглядный пример дарвиновской борьбы за выживание, в которой только самый сильный добирается до конца пути. Черт побери, иногда действительно можно увидеть, как машина эволюционирует прямо перед твоими глазами. При этом некоторые настолько далеко уходят, что от них остается одна концепция — идея движущегося транспортного средства…
И нет, никаких семафоров. Нигде. Мы попытались установить их несколько лет назад, и все они сбежали, в расстроенных чувствах.
— Привет, приехали, — внезапно сказал водитель. — Не помню, чтобы видел это раньше…
Я немедленно наклонился и посмотрел вперед через его плечо. В Темной Стороне все новое и неожиданное автоматически считается опасным, пока обратное не доказано исчерпывающим образом. Впереди оседлал дорогу новый мост, весь сверкающий сталью и яркими огнями. Все остальные машины, похоже, собирались его избегать. Я нахмурился.
— Кэбмен, мы можем поехать другим путем?
— Нет такого, который не добавит что-то около часу к поездке, — сказал водитель. — Этот новый мост пересекает только основную дорогу в Пустоши. Что скажешь, приятель? Насколько ты торопишься?
— Поедем, — сказал я. — Только медленно и осторожно. И если что-нибудь даже взглянет на тебя не так, сразу стреляй в это дерьмо.
— Договорились, приятель
— У нас неприятности, Джон? — спросил Чандра.
— Возможно, — ответил я. — Еще вчера этого моста не было. Быть может он выпал из временного сдвига, или является проекцией из другого измерения. А может быть это просто новый мост. Я не имею ни малейшего понятия, кто отвечает за улучшение движения. Быть может они... происходят сами по себе.
Мост и туннель под ним оставались самыми обыкновенными и успокаивающе твердыми, когда мы подъехали ко входу. Внутри горели ясные ровные огни. Такси медленно проехало под мостом, вошло в туннель... и вот тогда тварь показала свои настоящие цвета. Сначала в меня ударил запах, хотя все окна кэба были плотно закрыты — гниющее мясо, политое испорченными пищеварительными соками. Огни потеряли электрическую лютость и смягчились до сине-белого биолюминисцентного сияния. Стенки туннеля покрылись мелкой рябью, синяя сталь сменилась мягкой розовой органикой. Дорога впереди и под нами внезапно стала грубым красным мясом бесконечно длинного языка. Из всех стенок туннеля торчали острые кости, похожие на режущие части мясорубки. Туннель был живым... и мы ехали прямо ему в глотку.
Водитель дал по тормозам, но язык содрогался, поднимаясь и опускаясь под нами, и неся нас вперед. Кэбмен открыл огонь из всех своих стволов, но тяжелые пули с цельнометаллической оболочкой не могли ранить стены, которые глотали их. Густые и жемчужные пищеварительные соки уже струились с потолка, шипя и искрясь на металлических поверхностях машины. Водитель негромко выругался и дал задний ход. Колеса, глубоко зарывшиеся в красное мясо дороги, бешено крутились, но мы погружались в тоннель все глубже и глубже. Я крикнул, чтобы водитель открыл окна, и стекла медленно поползли вниз.
Чандра немедленно высунулся из окна, и так далеко, что я схватил его за ноги, боясь, что он упадет. Он рубил красное мясо саблей, глубоко погружая кончик в красное мясо и оставляя за нами длинные кровавые борозды. Язык содрогался, бросая такси туда и сюда, но нас все еще тащило вперед. Я оттянул Чандру обратно в кэб, включил свой дар и полностью открыл свой внутренний взор, чтобы лучше Увидеть положение, в котором мы очутились. Буквально через секунду я нашел то, что искал, и ударил по самому слабому месту живого тоннеля. Красный язык выскочил из-под нас, и весь тоннель неистово затрясся. Колеса такси опять ударились о дорогу, и мы задом выехали из туннеля на полной скорости. Над нами появилось звездное небо, и такси опять оказалось в потоке машин, которые, испуская все мысленные злые звуки, сражались за то, чтобы уклониться от нас. Чандра посмотрел на меня.