– Как-как? Пунктирного?!
– Представляете четырехмерную картину мира? Три пространственных измерения – длина-ширина-высота – и время, которое, как вы считаете, строго линейно…
Голова Вениамина Аркадьевича снисходительно качнулась:
– Я не считаю.
– Простите, имелось в виду, что это мнение большинства. Любой, кто сталкивался с проблемой или хотя бы задумывался о бесконечности Вселенной, понимает, что это не так.
– Можно ближе к делу?
– Ваши сутки состоят из повторяемой комбинации ночь-утро-день-вечер, в полночь они начинаются и в полночь же заканчиваются. Сутки как бы закольцованы. Но время движется вперед, поэтому схематично календарные дни выглядят не кругами, а спиралью, которая из прошлого через точку настоящего уходит в будущее.
У Вениамина Аркадьевича перед глазами нарисовалась картинка: огромная спираль, где каждый виток обозначал сутки, семь витков – неделю, и так далее. Напоминало лежащий на боку обмотанный цветной лентой цилиндр, где темные ночные четверти слились друг с другом снизу, желтые утренние – слева, ярко-белые дневные – сверху, а по правой стороне хмурые вечерние плавно возвращались в черноту ночных.
– Любопытно.
– Наши ученые сумели двигаться через спираль напрямую, только сквозь ночи.
– Дискретное существование? Невероятно.
Полуночник развел руками:
– Можете не верить глазам, но вот он я. Для нас, полуночников, другого времени суток, кроме ночи, не существует.
Вениамин Аркадьевич задумался.
– Допустим, вы не человек. Если я в вас выстрелю…
– Убьете. У меня организм обычного земного существа.
– А если свяжу и оставлю?
Узкое лицо гостя вскинулось на часы:
– Через несколько минут я исчезну, чтобы следующей ночью появиться в том же месте в той позе. Для меня пройдет миг, для вас – сутки. Если в течение дня на это место поставят стул, он сломает мне внутренности при проявлении. Если построите стену – я окажусь замурованным, в кирпичной кладке меня распылит на атомы. В пунктирном существовании каждый выход на местность представляет опасность. Выжившие начали глупо гибнуть, поэтому вынужденно ушли в места, где нет людей и других существ, которые меняют реальность: животных, птиц, прочих тварей земных и небесных… Даже насекомых. Цветочную пыльцу, грибные споры, бактерий с вирусами и прочую мелочь вроде домашней пыли мы научились при проявлении выталкивать или перерабатывать, а с большими предметами такое не проходит. Ежедневные проломы реальности отбирают одну жизнь за другой. – Полуночник печально понизил голос. – Вы проживаете день, мы – минуты. У нас время, по сравнению с вами, будто бы остановилось. Что можно сделать, если в перерыве между движениями материалы, инструменты и объекты действия перемещаются, меняются или исчезают? Наш прогресс резко затормозился. Разница во времени помогла вашей цивилизации прыгнуть вперед, вы почти догнали нас в большинстве направлений. А мы с некоторых пор направили все силы на возвращение к нормальной жизни. Для отключения движения вдоль спирали нужно вызвать определенные энергии, однако создатели установки давно погибли, а несколько имевшихся инструкций утрачены. В дневные часы, когда мы отсутствовали в реальности, эти инструкции похитили люди. Не со зла, конечно, вы же понятия не имели о нашем существовании. Сотни сотен лет мы ищем старые инструкции по вызову могучих сил, по всей планете штудируем архивы, изучаем музеи и частные коллекции, заглядываем в каждую щель в каждом доме. Только представьте: по нескольку минут в чужом мире, ночь за ночью, тысячелетие за тысячелетием… Не передать, что я ощутил, когда нашел! Можно сказать и по-другому: меня нашла она. Одна из инструкций находится в вашей квартире, она привела меня сюда. Я переставлял вещи, чтобы привлечь внимание, нашептывал, хотел, чтобы вы что-то поняли.
– Пиво – тоже вы?
Полуночник грустно вздохнул.
– Простите. Очень пить хотелось. Не представляете, как трудно, если даже в туалет нужно ходить по графику, чтоб не попасть в опасное или неудобное положение. Однажды я не вовремя примерил пиджак… для меня – миг, а для вас прошли сутки.