Супруга Вениамина Аркадьевича, пока была жива, старинной книги просто боялась.
— Ненавижу ее! — кричала Нинель, воспринимая невероятный артефакт как соперницу, забравшую внимание любимого.
Смертельная болезнь избавила жену от ревности навсегда.
Дочка по поводу книги вносила предложения.
— Может, надо не переводить и расшифровывать, а читать эту тарабарщину как написано? — спрашивала Рита, еще будучи первоклассницей. — Как в считалочках на выбывание или чтобы выбрать водящего: эни бени раба, квинтер финтер жаба. Смысла вроде нет, а он есть, потому что без этих слов не будет игры.
Показался родной подъезд, такси остановилось. Водитель, получив плату, с дикой пробуксовкой умчал машину по новому заказу.
Дочь была дома. Ужин, как обычно, прошел в молчании, затем Рита поднялась:
— Я — спать.
Дверь в ее комнату захлопнулась.
Заперев бабушкин дар в сейфе, Вениамин Аркадьевич с нарочитым шарканьем, прекрасно слышимым в дочкиной спальне, направился к себе.
Время, проведенное за просмотром новостей, казалось бесконечным. Пульс стрекотал. Начал дергаться глаз. «Поймать полуночника». Нервное, однако, дело.
Рита пару раз выходила — на кухню и в гостиную. Шпионила? Значит, приготовления прошли не зря. Вениамин Аркадьевич ждал в своей спальне, притворившись, что тоже лег. На всякий случай он даже храп изобразил, а когда стрелки часов приблизились к полуночи, осторожно вышел.
Входная дверь запиралась на засов — ни ключ, ни отмычка не помогут. Попасть в квартиру посторонний сможет только через окна. Несколько дней назад Вениамин Аркадьевич заклинил фурнитуру окошка в спальне дочери, чтобы створки не отворялись, но это не помогло — странные звуки и движения в комнатах продолжались. Если задуманное пройдет по плану, сегодня полуночник покажет свое лицо. Как ни богат незнакомец, а встреча произойдет на условиях хозяина. Влез без спроса? Для следствия, если дойдет дело, совершивший вторжение — однозначно грабитель и потенциальный убийца, по-другому чужака среди ночи хозяин квартиры не воспримет. Один выстрел — в упор, второй — себе в бедро, и изобразить последствия борьбы, чтобы в обратном порядке занесенные в протокол события выглядели самообороной.
Мучили сомнения: а нужно ли вмешиваться? Лучше гость сюда, чем дочка ночами по гостям. Если Рите данный субъект нравится — вдруг окажется, что человек хороший?
Хороший таиться не будет. Сделал бы он как положено: сначала — знакомство с родителем, рассказ о себе, и — приходи, пожалуйста, никто слова не скажет. Не по ночам, разумеется. А паршивца, который, без сомнений, либо похотливый старик, либо бандит, либо женатый — не жалко.
С двустволкой, оставшейся от деда-охотника, Вениамин Аркадьевич затаился в засаде — за креслом напротив спальни дочери.
За стенкой Рита еще некоторое время шуршала учебниками и бубнила что-то по-иностранному. Хорошо, если к экзаменам готовится, а если за границу собралась? А вдруг — не в поездку, а навсегда? И дернуло же ее с богатым негодяем связаться…
Не было ни скрипа, ни шороха, незнакомец появился бесшумно, будто проявился сразу посреди гостиной. Как попал внутрь — это позже, а сейчас…
— Здравствуйте, молодой человек.
Фигура, застывшая у двери в комнату дочки, обернулась. В лицо незнакомца глядели стволы двенадцатого калибра.
Водолазка до подбородка, джинсы, кроссовки — ничего крутого или пафосного. Рост низкий, возраст непонятный. Под растрепанной прической виднелась плохо выбритая физиономия. Глазки маленькие, бегающие, как у ребенка, который что-то натворил или натворить собирается.
— Слушаю и повинуюсь. Чего изволите?
Ни тени страха. Вениамин Аркадьевич задохнулся:
— Это тебе чего от нас надо?! Зачем девчонке жизнь портишь? Чего среди ночи, как вор, по чужим домам шастаешь?
— Давайте определимся с предметом дискуссии: вам нужен ответ, что я здесь делаю? Пожалуйста. Меня привела сюда инструкция, поступить по-другому я не мог.
Из своей комнаты Рита не реагировала на голоса. Решила, наверное, что в отцовской спальне телевизор орет? Как можно не узнать родного отца и привечаемую ночами особу? Странно.
С другой стороны, без дочки проще. Чем позже она выйдет, тем больше получится обсудить с глазу на глаз.
Ноги незнакомца ниже коленей казались несоразмерными, будто внутри обуви он стоял на цыпочках. Лицо — острое, вытянуто вперед. В ночном госте чувствовалась инакость, и это не был обман зрения.