Я вся в поту, и сердце бешено колотится, когда он откидывает мои волосы назад, встречает взгляд и медленно входит в меня. Я наклоняю бедра вверх, чтобы принять каждый его дюйм и одновременно приспособиться к большому размеру.
У меня никогда раньше не было секса без презерватива. Бывший и я никогда не занимались сексом без предохранения — мы до ужаса боялись иметь детей, и наши менеджеры снабдили нас всеми известными человеку средствами контрацепции.
Хадсон не разрывает зрительного контакта, когда отстраняется и снова входит в меня. Мои груди подпрыгивают, когда он двигается во мне, и его руки поднимаются вверх, чтобы сжать их. Я раздвигаю ноги шире, и его яйца ударяются о мою задницу. Его язык холодный, когда он сосет мой сосок, и я почти теряю сознание, когда его рот возвращается к моему. Он замедляет темп, что является совсем не тем, чего я хочу сегодня.
Мне нужно грубо и жестко.
Как и раньше, он думает, что управляет шоу.
Мне нужно научить Хадсона Барнса тому, что мне тоже нравится быть главной.
— Я хочу быть сверху, — стону я, извиваясь под ним.
Я задыхаюсь, когда он открывает от меня, помогает подняться, а затем падает на диван в сидячем положении, раздвинув ноги.
Он ухмыляется, пока я нервно стою перед ним, и начинает поглаживать себя. Я втягиваю воздух и сажусь на него, вздрагиваю, опускаясь на его эрекцию. Я запускаю пальцы в его влажные волосы и дергаю за корни, одновременно медленно начиная скакать на нем.
— Да, блядь, — стонет он. — Оседлай меня вот так.
Я забрала контроль у Хадсона — человека, который любит всегда иметь его. Но ему, похоже, все равно, так как я овладеваю каждым его дюймом.
Он отказывается от своего доминирования.
Я отказываюсь от своей грациозности.
— Хорошо ли тебе с этим членом, Голливуд? — шипит он сквозь стиснутые зубы.
— Да, чертовски хорошо, — стону я, произнося слова, из-за которых завтра буду краснеть.
Я дрожу, мои ноги спутаны и трясутся, прижимаясь к его ногам, но ничто не удерживает меня.
Как будто я на вершине мира.
Вернее, на вершине лучшего в мире члена.
Он ласкает мою задницу и покачивает бедрами, создавая идеальный темп, пока мы оба не стонем и не потеем. Я закусываю губу, когда наступает мой оргазм, и падаю на него. Хадсон вздрагивает, кончая в меня, и кладет голову мне на плечо, пока мы переводим дыхание. Мой желудок завязывается узлом, когда я отвожу взгляд, осматривая двор, и колеблюсь, прежде чем посмотреть на него.
Я нервничаю.
В ужасе.
Неужели мы увлеклись моментом?
Жалеет ли он об этом?
Его рука скользит по моей спине, и он гладит ее, улыбаясь.
Я не могу удержаться, чтобы не посмеяться над собой за то, что так волнуюсь. Хадсон не такой парень. Он не похлопает меня по спине, а потом уйдет.
— Думаю, я сегодня выиграла игру, — шепчу я. Мой тон неловко повышается, как при боли в горле. Скорее всего, это не единственная часть моего тела, которую ждет болезненное утро.
Он убирает мои волосы с потного лица. — Нет, Голливуд. Благодаря тому, что ты так оседлала мой член, я выиграл эту жизнь.
Глава 23. Стелла
У меня появился новый фаворит.
Секс в душе.
Точнее, секс в душе с Хадсоном.
Именно так я начала свое чудесное утро.
Мы оставались в душе, пока вода не остыла, и Хадсон помог мне вытереться. Он пошел в свою комнату, чтобы переодеться и провести ежедневный разговор со своей семьей. Мне нравится то, как он близок с ними.
Я беру свой телефон с тумбочки и падаю на кровать, свесив ноги через край, и замечаю пропущенный звонок от Уиллоу.
Мой телефон звонил раньше, но я стояла на коленях с членом Хадсона во рту, поэтому, к сожалению, он отправился звонок на голосовую почту. Я люблю свою подругу и все такое... но секс.
Опять же, секс в душе.
Мокрые тела.
Мокрое все.
Я не могу перестать ухмыляться, когда набираю ее имя.
— Самое время перезвонить мне, — говорит она. — Я звоню тебе уже несколько часов.
— Прошло двадцать минут, — поправляю я. — Успокой свои сиськи.
Она смеется. — Мои сиськи здесь очень спокойные... и очень запущенные. Хреново быть одинокой.
— Ты знаешь, что для этого нужно, — пропела я.
— Дорогая, это мой прекрасный вибратор, который, кажется, никогда меня не подводит. Кстати, он был худшим подарком на день рождения. Я говорила тебе, что хочу единорога. А не оргазм, генерируемый знаниями о сексе.
— Ты будешь благодарить меня за это, когда решишься на одиночество. Поверь мне, ничто так не лечит сердце от неудачного расставания, как несколько хороших самоиндуцированных оргазмов.
— Эх, наверное, ты права. Теперь о более важных вещах: насколько сильно ты скучала по мне? — Она воспринимает это расставание лучше, чем я думала. Это... или она притворяется.
— Тебя не было?
— Забавно. Ты там почти умерла? Ты питашься? Купаешься? Принимаешь мультивитамины?
— Ты же знаешь, что мне двадцать пять, а не три, верно? Хотя, мне не хватает твоей помощи.
— Что-нибудь новенькое? Как прошло твое прослушивание? Я еще ничего не слышала, но Сьюзи сказала, что агенты звонили насчет тебя из-за шумихи вокруг «Навеки вечные».
Сьюзи — мой менеджер, который в основном общается через Уиллоу, если только у нее нет новой роли или возможного контракта, на который она хочет, чтобы я взглянула.
— Сценарий был абсолютным кошмаром. Скрестим пальцы, чтобы я не получила роль.
— А вот и моя оптимистичная лучшая подруга. У меня не было возможности прочитать его. Так плохо, да?
— Ага. — Я изучаю свои ногти и делаю длинный вдох. — Мы с Хадсоном переспали. — Слова вырываются у меня изо рта. Необходимость рассказать кому-то убивала.
Это плохая идея?
Я глупая?
Мне нужен совет.
У меня никогда не было отношений без обязательств, поэтому я не уверена, как это происходит.
Можно ли мне рассказать Уиллоу?
Расскажет ли он Далласу?
Проходит минута молчания.
— Что значит «переспали»? — наконец спрашивает она.
— Ну, знаешь... переспали.
Какого черта?
Сказать, что мы переспали, все равно что сказать, что арахисовое масло сочетается с желе.
Мне что, нужно достать куклу и показать ей, какие части куда входят?
— Что ты подразумеваешь под словом «переспали»? Типа вы, ребята, целовались минуту или занимались анальным сексом?
— О Боже, Уиллоу! — кричу я, чуть не скатываясь с кровати, когда она разражается приступом смеха.
— Ты должна быть более конкретной, девочка. С тобой я никогда не знаю, чего ожидать.