Я одернула себя, заткнулась. Вышла из транса, сознавая, что даже не помню, на каком языке вещала. Кажется, Пушкина не осмелилась перевести. Крис стоял за моей спиной. Какой-то потерянный.
— Я по-русски говорила? — остается надеяться, что он не впал в ступор, как я.
— Кажется, вперемешку… — он в мгновение сократил расстояние между нами, — Еще. Прочитай. Только про любовь.
Как он понял, что предыдущие были не про нее? Из контекста или я вошла в образ? Кристофер смотрел мне прямо в глаза. Он ждал. Слова сами собой полились:
Простите, Александр Сергеевич, упоминание Алины и Опочки не вписалось в обстановку… и мои чувства. Кристофер, скорее всего, осознавал наличие признания в любви.
— София, — тихо выдохнул он мое полное имя.
Я не поняла, кто первый сделал шаг вперед. Да это было и не важно. Важно лишь ощущать его горячие, неистовые губы, которые накрывают мой рот. Сумасшедшие движения языка, который истязает меня, требует такого же страстного ответа. Важно, что земля уходит из-под ног.
Великие классики, на что вы меня обрекли?
Я поднималась на цыпочки, чтобы быть ближе. Он утопил ладонь в моих волосах, растрепав их вместе с ветром. Я чувствовала, его желание, прижималась сильнее, извлекая из его горла стоны.
— Боже, Софи, я не могу, — он вдруг оттолкнул меня, — Это не выносимо, пожалуйста, отпусти.
Только после этой просьбы я осознала, что вцепилась в ремень на его джинсах. Кажется, притягивала его к себе.
Я разжала пальцы. Это так по-русски соблазнять парня в темном лесу стихами и бесстыдствами. Осталось только заняться сексом, спустив штаны, прислонившись к дереву, отмораживая все, что можно. Я зажмурилась, прогоняя наваждение, затрясла головой.
— Софи, я…
Я закрыла уши руками, не желая слушать.
— Ничего не говори. Пошли отсюда.
Я почти бежала до машины. Зря торопилась. Мы оказались в замкнутом пространстве салона. Его было слишком много. Дыхание, голос, запах. Невозможно отвлечься. Я потянулась к магнитоле, но Кристофер перехватил мою руку на полпути.
— Софи, перестань, — решительно сердитый.
Никогда не злите Криса Мэйсона. Он в гневе еще более прекрасен.
— Уже перестала. И больше не буду начинать. Обещаю, — я пыталась вырвать руку, но он держал крепко.
— Если я не справляюсь с физиологией — это не повод чувствовать себя виноватой.
— Не поняла.
Кажется, мы оба запутались в мотивах и ощущениях. Неужели именно сейчас нужно расставлять все точки над «i»? Я совсем ничего не соображаю.
— У меня слишком давно никого не было. И ты мне об этом весь день напоминаешь, — он, наконец, отпустил мою руку.
— Хочешь сказать, что давно сексом не занимался?
Я тут о высоком вещаю, а ему потрахаться! Очуметь.
— Да, — Теперь Крис прятал глаза.
Ой, ну давай, засмущайся.
— Это можно исправить, — о, какая я коварная, — Сразу бы сказал.