Крис хохоча закрывался руками, отступал в угол комнаты. Я выплескивала на него всю накопившуюся злобу и раздражение. Но оказалось, что это была не моя победа. Крис ухватил ткань за кончик и резко дернул. Я не успела сообразить, а он уже обматывал меня пододеяльником, как мумию.
Я связана, черт подери.
Он схватил меня за плечи и пригвоздил к стене. Я ударилась головой, зашипела от боли.
— Не смей, Мэйсон, — гавкнула я, подозревая о его намерениях.
Горящие глаза жгли меня насквозь. Я попыталась дернуться, он тут же тесно прижался ко мне, не позволяя двинуться. Кажется, теперь злилась не только я.
— Доигралась девочка, — хрипло прошептал он, приближая свое лицо к моему.
Во что я впуталась? По собственной глупости очередной раз оказалась в той ситуации, которой всеми силами старалась избежать. Я дернула головой, пытаясь уклониться от поцелуя, он тут же поймал ладонями мое лицо.
— Мне до смерти это надоело. Не дергайся, — приказал Кристофер тоном не терпящим возражений и накрыл своими жесткими, неумолимыми губами мой рот.
Озноб.
Холодно?
Теплее…
Горячо.
Он стал дразнить меня кончиком языка и, когда я чуть приоткрыла рот, вторгся внутрь, как враг в завоеванный город. Больше я себе не принадлежала. Крис всецело завладел мною. Я так мечтала об этом, но все еще отчаянно цеплялась за последние остатки здравого смысла.
Не стоило сердить его.
Надо позволить.
Теперь поздно корчить из себя недотрогу. Особенно, когда его рука сжимает мою грудь сквозь ткань бандажа, а вторая скользит вниз.
— Кажется, я все-таки тебя возбуждаю, — Крис провел языком по моей нижней губе, слегка прикусил.
Я ощутила его ладонь у себя между ног. Даже сквозь джинсы почувствовала, насколько горячи его пальцы. Предательские инстинкты подтолкнули мои бедра навстречу.
— Тебя это волнует? — голос дрожал так же, как и мое тело.
— Это волнует, очень волнует, — подтвердил Крис, покрывая поцелуями мое лицо.
Он потянул мои джинсы вверх за ремень, заставляя ткань впиться в клитор. Я вскрикнула от полуболезненного сладкого спазма.
— А еще вот это — тоже волнует.
— Крис, — выдохнула я, поворачивая голову, чтобы ему было удобней изучать языком поверхность шеи.
— Что? Перестать? Отпустить тебя?
— Нет. Еще. Я хочу еще.
— И я хочу.
Он прижался ко мне своим пахом. Крепко. Раз второй, третий. Почти вдавил мой зад в стену. Я инстинктивно посылала бедра ему навстречу, сталкиваясь, прикасаясь на сладкий миг.
— Чувствуешь, как я тебя хочу?
— Я хочу еще сильней.
— Это невозможно, — он снова накрыл мои губы, целуя так неистово, словно высасывал из меня жизнь.
Я задохнулась, оторвалась от него. Воздух кусками влетал мне в легкие, а на выдохе превращался в какие-то полустоны-полустенания.
— Сейчас? Давай сейчас! — просил и требовал Крис одновременно.
— Да, пожалуйста.
Я не могла больше терпеть эти игры — стоять как оловянный солдатик. Крис, словно прочитал мои мысли, освободил от пут руки.
— Обними меня, Софи. Хочу, чтобы ты меня обнимала, — велел он.
Даже крайняя степень возбуждения не помешала мне задать идотиский вопрос.
— Зачем?
Крис ухмыльнулся.
— Просто хочу.
Разве могла я сопротивляться после этого аргумента? Одной рукой я обвила его плечи, а второй нашарила пуговицы на джинсах. Одна, вторая, третья. Штаны упали вниз вместе с боксерами.
Его пальцы в это время поделывали то же самое с моими брюками. Крис немного притормозил, нащупав кружево трусиков. Он опустил глаза, чтобы рассмотреть их.
— Красные, — хмыкнул Мэйсон, — Я польщен.
Хотелось врезать ему по самодовольной физиономии, но меня отвлек его палец, который гулял по атласной резинке на белье, дразня меня. Все, что я могла сделать — это сжать посильнее в кулаке его волосы и скулить чуть тише, чем Крису хотелось бы.
Наконец, он наигрался с бельем, избавился от него, провел ладонь по моей попе, сжал.
И тут меня осенило.
— Я не предохраняюсь, — хорошо, что вспомнила, вряд ли он бы сам поинтересовался.
— Буду осторожен, — пообещал Крис.
Нужно было хотя бы спросить, не болеет ли он какой-нибудь генитальной дрянью, а лучше потребовать справку или, в крайнем случае, поинтересоваться, когда проверялся в последний раз. Но его руки ласкали обнаженную кожу моих ног, рисуя замысловатые узоры, и все, о чем я могла думать: «Какого черта ты тянешь, Мэйсон?»