Паршивые дела, у неё истерика.
Я уже слышал это полуплач-полусмех.
В Москве. И тогда она тоже заперлась в ванной, а я сходил с ума.
Но ведь сейчас все хорошо. Все было просто прекрасно.
Что могло измениться за одну ночь?
-У тебя болит что-нибудь?
Из-за двери послышался злобный смех:
- Живот болит, потому что я, мать твою, не беременна. Не беременна, Крис! Опять! Я просто пустышка.
Слова отлетали эхом от кафельных стен и били по моему слабому месту – по моей девочке.
Дерьмо, это выше моих сил.
- Софи, прекрати! Ну начались у тебя месячные, что за трагедия?
Я перестал мучить дверь, понимая, что она не откроет.
- Без трагедий. Банальная драма. Уйди, Кристофер. Ничего не выйдет. Просто уйди прямо сейчас, - она выдавливала из себя слова, заикаясь и всхлипывая.
- Никуда я не уйду, - отрезал я.
Жуткая догадка обожгла разум.
- Откуда такие мысли? Ты была у врача?
Меня заколотило. Неужели выкидыш не прошел даром? Неужели из-за этого опять не вышло? Неужели я так виноват, что нет ни одного шанса все поправить?
- Была... - пискнула Софи.
Я стукнулся головой об дверь.
- Ты когда-нибудь научишься выдавать мне информацию в свежем виде? Что врач сказал? Что-то не так?
Услышал, как она опять всхлипывает, одновременно хихикая.
- Все так. Сказал, что надо п-п-пытаться.
- Черт, ну и почему ты меня гонишь?- камень с души свалился, - Все получится. Подожди немного и...
- Ахахахаха. Подождать? Чего? Когда тебе наскучит со мной развлекаться? Когда ты пошлешь к черту чувство вины и свалишь к своим силиконовым мочалкам?
Вот он – момент истины - платёж по старому счету. Всё шло к этому. Прошлое не отпустит нас, пока мы не отпустим его.
Софи держалась крепко. Да и я абстрагировался от событий двухгодичной давности с переменным успехом.
- С чего ты это взяла?
- С того поцелуя с телкой на крыльце дома твоих родителей.
- Все не так. Это не то, что ты думаешь... - я нес какую-то пургу, мялся.
Ну а что же это, если не то? Оно самое.
- Ой, я тебя умоляю, Крис. О чем тут еще думать? Или ты ей премию натурой выписывал? – гавкающий истерический смех.
Сарказм бил меня больнее банального: ты блудливый кобель.
- Я представляю, как ты Дина поощряешь, - ядовито закончила Софи.
Она опять подавилась всхлипывающим хохотом. Я дождался пока останутся лишь всхлипы и тихо нежно, как только мог, сказал:
- Мне плевать на всех, кроме тебя.
- Ты свалишь, а я буду куковать: ни тебя, ни ребенка.
- Никуда я не денусь, даже если ты будешь выталкивать меня взашей.
- У меня совсем ничего не останется, - она меня не слышала.
- Мы можем хоть сейчас пожениться ...
Десять секунд молчания.
- Дурак ты, Мэйсон.
- Я не знаю, как тебе еще доказать, что я рядом. Я здесь, понимаешь? И буду здесь. Никуда не уйду. Открой дверь и убедись.
Она опять заплакала.
Чёрт, я кретин. Все время не то говорю! Только что, сидя на полу, предложил любимой девушке выйти за меня замуж, мотивируя это какой-то невнятной херней.
Вот мудак.
Вцепился себе в волосы от отчаяния. Кажется, сейчас полскальпа выдеру.
- Прости меня, – выдохнул я, не зная, что еще сказать, - Мне так жаль, детка. Прости.
Через несколько секунд щелкнул замок. Дверь открылась. От неожиданности я чуть не треснулся затылком о кафельный пол.
Софи несколько мгновений смотрела на меня, сидя на коленях, а потом быстро заползла ко мне на руки. Мы вцепились друг в друга мертвой хваткой, разбивая отчаянье вдребезги. Так и сидели какое – то время, пока она не перестала всхлипывать.