- Ой, - не выдержала я.
- Ух!
Крис отклонился и заулыбался, прижимая руку теснее.
- И давно у нас так?
- С неделю.
Я не говорила ему по телефону. Сюрприз удался.
-Безумно соскучился, - прошептал Кристофер мне в макушку.
Я глубоко вдохнула.
Его запах.
Мой любимый.
Так пахнет счастье.
Я нехотя отстранилась, чтобы обнять родственников, предвкушая долгий семейный обед, перетекающий в ужин. Разговоры, шутки, нетерпеливый Мэт-любитель десерта, серьезная, тихая Энни, Кир с шутками на грани, Ники, которая пинает его под столом, периодически попадая в Бира. И Крис... Мой Кристофер вскакивает, чтобы помочь мне, воруя украдкой жадные поцелуи на кухне.
- Кир и Ники завтра едут на два дня в Динснейленд, и Мэт напросился с ними.
- А мой номер шестнадцатый? Мое мнение не учитывается? Курица не птица, женщина не человек?
- Уверен, что ты не против.
- Самоуверенный, самовлюбленный засра...- он опять заставил меня замолчать излюбленным способом.
Два часа ночи.
Он спит, а я смотрю. Сначала в потолок, теперь на него. Никогда не перестану впадать в транс, глядя на Криса. Он просто ослепляет меня.
Так странно – верить в сказку.
Так невероятно быть её частью .
Я живу в пряничном домике, а мой муж - ученик волшебника. Чтобы поверить в реальность я не щипаю себя, а просто смотрю на нашего сына. Он есть, а значит, я не сплю.
Ой...Ой, мамочки. Вот и еще одно доказательство проснулось под сердцем. Ножками всю диафрагму мне сдавила. Знаю я, чьи это ноги. Вся в папочку.
Я осторожно сползла с кровати. Оставаться в постели и своим ворчаньем и оханьем разбудить мужа не хотелось.
Люблю, когда он спит. Ему нужно отдохнуть.
Я же вижу, с какими синяками под глазами он возвращается домой. Спустившись в гостиную, я осмотрелась, не зная, чем заняться. Сна – ни в одном глазу, а у дочери – ни в одной ноге – так она ими пинала меня по всему, до чего доставала. Ладно, давай погуляем, малышка.
Лист бумаги. Ручка. Мысли, рвущиеся наружу.
Крис
Это как называется? Почему я один в постели? Нееет, так не пойдет. Один я не высплюсь. Жена, ты где? Марш в кровать!
Спустившись вниз, я увидел Соню на кухне. Она сидела на высоком барном стуле, периодически морщась и потирая живот, что-то напевала. Я не понимал ни слова, значит, песня была на русском.
Теплое удовольствие - стоять и смотреть на нее. Сколько таких моментов пропускаю, таскаясь по всему миру?
Немного, успокоил я сам себя. Но даже это немного кажется таким важным и значимым.
Соня потянулась к стакану с молоком и закинула в рот печенюшку. Бир, который лежал у ее ног, жалобно заскулил.
- Нет, - твердо произнесла она, - Тебе нельзя! – пес сел и впялился в нее просящими глазами, - Крис нас убьет.
- Обязательно! – подтвердил я, обозначая свое присутствие.
Бир опять заскулил и спрятался под стол. Пирушка сорвалась.
- Почему я сплю один?
- Вот почему.
Соня приложила мою ладонь к животу. Я отчетливо ощутил, как внутри возится маленькая непоседа.
- Совершенно бессовестное существо. Вся в тебя.
Она сморщилась от чувствительного толчка, а я зажмурился от удовольствия. Да. Я такой же бессовестный, мне нравится чувствовать эту маленькую жизнь.
- Я могу помочь?
- Сыграй мне, - Соня снова ойкнула.
Я послушно пошел к роялю в гостиной.
Я открыл крышку, положил пальцы на клавиши и поглядел на Соню. Мелодия тихонько начала вплетаться в наш безмолвный диалог. Музыкальные этюды перетекали из одного в другой: этот я написал, когда грыз стены от тоски, а этот – от злости на самого себя, а вот этот - когда лежал в холодной гостиничной кровати и представлял рядом спящую тебя. Твои закрытые глаза, спокойное личико, причмокивающие губки, разметавшиеся волосы. Я тогда так поверил в это, что почти охранял твой сон, напевая вот эту колыбельную. Казалось, даже постель стала теплее от твоего ментального присутствия. Всё, что мог, всю нежность я вложил в эти звуки, ассоциируя мелодию с самым важным – покоем моей семьи. Так сладко должна спать моя любимая женщина. Мне так много, но так мало тебя. Мне всегда будет мало. Смогу ли я остановиться? НИ ЗА ЧТО.
Соня встала у меня за спиной. Теплые пальчики легли мне на плечи, пробежали по шее, запутались в волосах. Она наклонилась и пощекотала губами кожу у меня за ухом.
- Так красиво. Чье это?
- Кажется, моё, - я усадил жену себе на колени, встречая ее изумленный взгляд, - Нравится?
- Очень, - тихо сказала Соня. Я заулыбался, польщенный интонацией, которую она вложила в это простое слово, - И, кажется, не только мне.