— Ты не будешь с ним видеться, — категоричным тоном заявил отец. Я изумленно округлила глаза, подавившись очередной гневной репликой. — Лиза, ты поняла меня?
— Нет, — дерзко вскинула подбородок я. — Мотивируй.
— Я не хочу чтобы через какое-то время, когда он исчезнет из твоей жизни, тебя снова собирали по кусочкам, — глядя куда-то мне за спину, проговорил он.
— А ничего что первый раз это сделал именно он? — Холодно процедила я, вставая с дивана, на котором, собственно, и сидела все это время.
— Дочь, куда ты собралась? Мы еще не закончили! — Крикнул мне в спину отец. — Что значит "он это сделал"? Лизавета!
— То и значит. И уж поверьте, ему это далось отнюдь нелегко, — не оборачиваясь бросила я и вышла из комнаты.
"Дожили. Мне уже запрещают с людьми общаться", — злобно пыхтела я, закрывая свою комнату на щеколду. Интересные такие, как будто не знали, какая будет реакция. То с бэндом больше не тренируйся, то с Тимошиным не дружи… А Олеську мне случайно не послать никуда, нет?
— Лиза, открой дверь, мы еще не договорили, — вполне ожидаемо раздался стук в дверь.
— Боже мой, мне что, в больницу лечь, чтобы меня никто не трогал? — Риторически спросила я пространство перед собой. — И ведь предлагали же, чего, дура, отказалась?..
— Что? Чего ты там бормочешь, какая больница?
— Психиатрическая! — Рявкнула я, резко распахивая перед ним дверь. — Никакого продолжения разговора не будет до тех пор, пока ваши вопросы и предложения ко мне не станут адекватными!
Так же резко захлопнув дверь перед его носом, я снова закрылась на щеколду и упрямо пыхтя поплелась к кровати.
Тимошин надавал мне кучу таблеток и мазей, совершенно игнорируя мои слабые вопли о том, что у меня есть и своя аптечка.
— Догадываюсь я, что там у тебя в аптечке, — качнул тогда головой парень. — Лучше возьми эти, они безопаснее.
— С чего ты взял, что в моей аптечке есть что-то опасное? — Подозрительно осведомилась я. У меня в прикроватной тумбочке действительно лежит пара не сильно рекомендуемых врачами из-за побочных действий обезболивающих. Но он-то об этом откуда знает?! Неужели успел порыться в свой последний визит?
— Да уж не трудно додуматься, — хмыкнул он. — Слишком резво ты бегаешь после каждой травмы.
— Тебе только так кажется, — открестилась я.
— Ну-ну, ну-ну…
И вот теперь я полулежала на полу, опираясь спиной на кровать и вчитывалась в инструкции по применению. Та-ак, ну эта фигня на меня уже лет пять не действует. Эта вообще годится разве что несильную головную боль снять, а эта… хм, вот эту я еще не знаю! Ну-ка, ну-ка…
Звонок в дверь прозвучал где-то на периферии сознания, когда я как раз заканчивала читать последнюю инструкцию. Открывать я даже не дернулась, искренне надеясь, что это не ко мне, поэтому, когда в коридоре послышались приближающиеся голоса, прислушиваться начала не сразу.
— … пожалуйста. Может, хоть ты на нее повлиять сможешь. Нас она совсем слушать не желает. Зря мы, наверное, когда-то дали ей так много свободы.
— Поговорю, не переживайте, — раздался под дверью Леськин голос, — только насчет Тимофея… зря вы так. Он хороший парень.
— Никто и не говорит, что он плохой, — вздохнула мама. — Просто мы боимся, что история повторится. Он слишком похож на… ну ты поняла.
— Поняла. Ладно. Сначала надо разобраться с более реальными проблемами, — подруга громко и настойчиво постучала в мою двкрь. — Лизка, открывай! Я пришла.
— Я заметила, — буркнула я, опираясь на кровать и поднимаясь на ноги. — Ты одна?
— Нет, нас десять! — Рыкнула подруга. — Хватит дурью маяться!
Вздохнув, поплелась открывать.
— Девочки, может, чаю? — спросила мнущаяся за Леськиной спиной мама.
— Да.
— Нет! — Одновременно с Сориной рявкнула я.
— Лиза, это невежливо, у тебя гости, — укоризненно покачала головой родительница.
— Успеете еще. Все равно потом мне кости перемывать будете. Тогда и почаевничаете.
— Тебя снова заносит, дорогая, — пропела Сорина, заходя в комнату. — Фу, лекарствами воняет, опять самолечением занималась?
— Неа, — мотнула головой я. — Тимошин половину своей аптечки всучил. Вот, сижу, изучаю.
— Понятно все с тобой, — Леська по-турецки уселась на кровать и изучающе уставилась на меня. — Ну что, подруга, разговаривать будем или пошлем меня, так же как родителей и Стэма?
— Я не посылала, — насупилась я. — Стэма по крайней мере.
— Угу. То-то наш бедный мальчик теперь не знает, как к тебе подступиться, — саркастически хмыкнула Леська. — Знаешь, как его по нервам пробило, когда ты от него отшатнулась? А если учесть, что отшатнулась ты прямо в руки Тимошина… кстати, что у тебя с ним?
— Дружба у меня с ним, — отрезала я. — О чем ты поговорить хотела?
— О белобрысой вашей, — поморщилась Сорина. — Что думаешь с ней делать?
— Я? Ничего. У нас Стэм капитан, — равнодушно пожала плечами я. — И потом, повторяю: я не уверена, что это была именно она.
— И кто же тогда? — Недовольно фыркнула она. — Может быть, Вероничка? Или, еще лучше, я?
— В таком случае, я сама себя избила, а теперь пытаюсь обвинить кого-нибудь из вас, — усмехнулась я. — Надо было еще парней приплести. И заодно заявление в полицию написать. Я ж вас всех так ненавижу!
— Очень смешно, Савельева. Можешь даже хихикнуть пару раз. — Дождавшись моей кислой улыбки, она продолжила: — а теперь давай серьезно.
— А если серьезно, Леськ, то мне страшно. И я не хочу думать ни на кого из них. Потому что иначе — кому верить? Это же самые близкие после родителей люди! Вторая семья, считай. Мы столько лет вместе…
— Ты полгода с ними не общалась. Откуда тебе знать, как они изменились за это время? Да и потом, Алиночка твоя мне никогда не нравилась.
— Правда-а? — Насмешливо протянула я, кивая на стену увешаную нашими общими фотографиями. Теми самыми, которые когда-то так некстати увидел Тимошин. На одной из них Леська весьма вальяжно обнимала короткостриженую красноволосую девушку в изрезанной везде, где только можно майке и широких рэперских штанах. Да-да, в старших классах нашу Алинку можно было смело назвать самой настоящей неформалкой. Это уже несколько позже, влюбившись в Стэма, она практически полностью поменяла свой стиль и поведение. Так Вот, на этом фото никакой неприязни между девушками не заметно. Да и не было ее тогда и в помине. До определенного момента девушки были очень даже дружны.
— Фу, зачем ты повесила эту гадость? — Наморщила нос Леська. — Сними немедленно!
— И не подумаю, — ухмыльнулась я. — Мне нравится эта фотка. И Вот эта, кстати, тоже, — я кивнула на еще один снимок, располагавшийся неподалеку от первого. На нем девчонки стояли друг напротив друга, чуть наклонившись вперед. Строя забавные рожицы, они обеими руками трепали друг друга за щеки.
— Фу, Савельева, у тебя отвратительный вкус, — подруга демонстративно отвернулась от живописной стены, но весь дальнейший разговор то и дело на нее косилась.
— В общем, Лесь, я решила: после конкурса я ухожу из бэнда, — со вздохом призналась я.
— Ты… сошла с ума, да? — После непродолжительного молчания поинтересовалась подруга. Под ее внимательным взглядом было до того неуютно, что я непроизвольно поежилась. — Это же твои чертовы танцы! Танцы, из-за которых ты забивала на общение со мной, пропускала школу, заставляя меня писать домашние работы за двоих. Танцы, из-за которых ты жилы рвала из себя, из ребят, но добивалась первых мест сначала по школе, потом по городу. А сколько у вас с Кимом было конкурсов, на которых вы ни разу не опускались ниже второй строчки?! И все это ты хочешь сейчас бросить?
— Не сейчас. После Just drive. Хватит. Если все зашло так далеко, что меня пытаются любыми способами убрать из команды, значит, пора действительно уходить. Наверное, им было комфортнее вчетвером.
— Ага. И зачем тогда они просили тебя вернуться? — Задала вполне резонный вопрос Сорина.
— Не знаю. Не спрашивай меня, Леська.