- Для нормальной адаптации этого слишком мало.
- Наверное. Но да, мне было мало. Все еще, я боюсь возвращаться в тесные помещения, где нахожусь одна, пусть даже они являются частью повседневного быта, - постоянные тесты, угроза заражения воздушно-капельным путем…. Вам повезло, что среди выживших, вы оказались той, кто имела иммунитет, но также и носителем.
- Сие, часть самостоятельной жизни. Много о чем вы могли представлять, будучи в изоляции, должно совпадать с действительностью, даже угроза нападения. Пускай, она неразумна с точки зрения адекватности, но не ограничение вас и остальных зараженных в данных и ситуации во внешне мире, говорит лишь о том, что всех желали держать в курсе, поддерживать живой ум и здравость мыслей.
- Да. Мы не были ограничены в элементарной информации, но в плане действий…, - вам запрещали выходить на контакт с кем-либо из посторонних, кроме родных и только за стеклом. Понятно, что существовала вероятность выхода неблагоприятных данных или нежелательных подробностей о катастрофе в общедоступное СМИ.
- Вы знаете почему.
- Да, - стали бы они скандировать о своей жизни в золотой клетке, вопрос стал бы очевиден: «Куда пропал ваш друг, бывший еще вчера в добром здравии?». Ее друзья умирали, не часто, но не бесследно. Еженедельные известия о кончине больного – куда страшнее, нежели одна единственная цифра усопших в конце трагедии, ведь ее затмевает новость о наконец найденной спасительной вакцине.
- Именно это и привело к тому инциденту? – да, если бы люди с самого начла знали чуточку больше…
- Скорее всего. Чистая случайность тому, что произошло на моих глазах, но она послужила поводом, дабы я опубликовала все, что знала о своих друзьях, - возможно, я даже не выступаю против твоего решения. Опубликовать истории жизни всех, кто умер в том изоляторе – довольно благородно. Ты умолчала факт того, что все они были добровольцами проходившими эксперименты во имя лекарства. Выжившие товарищи в стороне не остались и в итоге…. Власти упекли тебя и многих других на «дополнительную реабилитацию». Да вот, правда в том, что ты единственная, кто искренне себя обвинял.
- Ваши действия сыскали поддержки у многих бывших зараженных, но последствия обрели двойственный результат.
- Отношение к нам с поддержкой правительства изменилось. Это главное.
- Вам позволили взять новые имена. Но домой никто вернуться не сможет. Вы удовлетворены? Ведь сейчас, я говорю с вами, о вас, - стоило вашим публикациям пойти в народ, общество также не осталось в стороне. Нашлись и те, кто непосредственно занялся вашим будущим. И теперь каждый должен проходить уйму специалистов, дабы возыметь шанс начать с чистого листа, оставив все прошлое позади и просто уехать.
- Да. Пусть я и обмолвилась о привычке своего друга, никто не мог предполагать, что ее услышит именно тот человек, готовый убить, - боль слышится в твоих словах. Ты еще долго этого не забудешь, но сие нормально.
- И то, что это произошло пару дней спустя на ваших глазах…, - о, ты так стремишься перебить меня.
- Я приняла это. Сейчас результаты…. Мне много кто благодарен.
- А вы сами?
- Я думаю, что Норин, тоже был бы рад. Он желал исполнения мечт для всех нас, не только для себя одного. Мальчику было только семнадцать. Возраст не столь взрослый, но и не маленький для наивных пожеланий. Больше сказалась та доброта в среде которой он рос, - мальчик был не развит для коммуникации с внешним миром. Вся его вселенная смыкалась на тесном, светлом помещении. Он был слишком легкой мишенью. Но все же, они якобы всем дали шанс.
- Что будете делать? Вам ведь так нравятся здешние места. Такие леса мало где остались, - я последний врач на твоем пути. И я приняла решение, стоило тебе заговорить со мною. Единственное, что ты должна знать, так это реальную значимость сего визита. Я не просто последний проверяющий. Я решаю, приняла ли ты факт того, что до конца своей жизни останешься под наблюдением.
- С новым именем, я смогу свободно отдыхать на парковой лавочке среди редких прохожих. Именно этого мне и не хватало все девять лет.