Легко отделались, говоришь? Это точно. У нас Родине служить - дело опасное. Если на пулю не наскочишь, то политики в любой момент, как пешку, разменяют.
Но, мир не без добрых людей. И наша система - не без мужиков настоящих. Представляешь: через месяц, дома уже, приходит мне повестка. В Чечню вызывают по делу "об убийстве" пастуха этого. Об "индейцах" - ни слова. О ребятах искалеченных, нашем парне убитом - тоже. Генерал меня вызвал, я ему историю эту рассказал. Он на меня посмотрел, спрашивает:
- Ну и что ты думаешь?
- Как скажете, товарищ генерал. Прикажете, поеду.
- Давай мы лучше прямо здесь тебе голову отрежем. Хоть мучиться не придется. Опять же, будем знать, где могилка твоя, киселя на поминках нахлебаемся... Иди, работай! Пока Генеральный прокурор России тебя не затребует, можешь не переживать. А затребует... тогда и будем думать.
Что касается остальных, то судьба у них по разному сложилась. Дубьев, говорят, у себя в области карьеру делает, растет на глазах: герой войны! Омоновцев я к наградам представил, к ордену Мужества. Прапору-трусу наши бойцы полный бойкот устроили и, когда домой вернулись, уволился он. А из освобожденных ребят Магомеда один уже с собой покончил... До сих пор у меня за них сердце болит.
Вот и вся история. За двадцать минут рассказал, а сколько крови она мне стоила! Проще было бы хорошее ранение получить.
Плесни-ка мне еще. Кстати, у нас третий тост...
x x x
Застолье шло своим чередом. Подтянулись соседи, благо вечер пока тихий был. Упиваться никто не упивался. Нет у братьев -командиров такого права - в сопли надираться. Жизни человеческие на них. Но по сотке-другой (кому как комплекция позволяет) не вредно: чуток адреналин загасить, голосовые связочки промочить, чтобы пелось веселей. Гитара по кругу пошла. Начали, по традиции с "Офицеров" газмановских, стоя. Если по тревоге выскакивать срочно не придется, то и завершится застолье этим гимном офицерства российского.
Змей на всю жизнь запомнил случай необъяснимый, мистический, от которого до сих пор, только вспомни - мороз по шкуре продирает. Как-то, еще в первой командировке, соседи-вэвэшники в гости пригласили. Тоже вечерок хороший был. Пообщались, за хорошим столом о делах поговорили, песни попели, а когда гости расходиться собрались, встали - "Офицеров" запели. В это время один из хозяев подошел к старенькому телеку, что в уголке стоял, и включил "ящик". А там - передача идет, клуб "Белый попугай". Олег Газманов у Никулина в гостях. В руках гитара, поет что-то. Все, не прерывая своей песни, руками замахали - добавь мол, звук. Добавил... "Офицеры"! Слово в слово, нота в ноту, голос в голос с ними, будто с самого начала здесь за столом сидел, а теперь рядом стоит, и вместе с братишками в погонах словами светлыми чужую ночь разгоняет: "Вновь уходят ребята, растворяясь в закатах. Позвала их Россия, как бывало не раз..."
Вот и опять, вспомнил, и - мурашки по коже, волосы на руках под закатанными рукавами - дыбом.
- Что сосед задумался? - Душман весело локтем толкает. - А ну давай казачью!
Эх, хорошие песни коренной казак Розенбаум пишет:
- Задремал под ольхой есаул молоденький...
Танкист - гитару, как эстафетную палочку принял. Ну, теперь, рупь за сто - за "Уток" возьмется. Точно: с первых аккордов можно выигрыш забирать, жаль пари не успел ни с кем заключить. Змей рассмеялся и со всеми вместе грянул лихо:
- Любить так любить, гулять так гулять, стрелять так стрелять!...
Душман удивленно на Агату Кристи смотрит:
- Чего не пьешь? Завязал?
- Не, сегодня я на сухой вахте. Пусть командир хоть раз спокойно расслабится.-Агата ухмыльнулся и погромче, чтобы все слышали, добавил, желающие могут ботинки оставить с вечера.
Народ захлебнулся в середине куплета и кто под стол полез, кто на кровати откинулся, чтобы хохотать легче было.
Змей погрозил Агате кулаком:
- Убью болтуна, - а у самого губы в улыбке разъезжаются.
На прошлой неделе с ним презанятная история приключилась.
За неприветливыми боновцами еще один батальон стоит, ульяновцы. Пригласили они как-то всех соседей на день части. Праздник большой - день рождения батальона. Все пришли чин-чинарем: с поздравлениями, с незатейливыми подарками фронтовыми. Змей гитару прихватил. По случаю такому даже сам для именинников пару своих песен исполнил. Хоть и голос и аккомпанемент никудышние, но слова каждому братишке понятные, от сердца, от души. И пел и весь вечер провел трезвый абсолютно. Еще когда в гости по дощатым мосткам через могучие лужи пробирались, сказал Танкисту и Агате:
- Сегодня я у руля, отдыхайте. Но - в меру. До четырех утра все проверки постов на себя беру. К четырем, чтоб как стеклышки были.
Посидели часочек-другой - пора и честь знать.
Агата с Танкистом командирским разрешением хорошо успели попользоваться. Поэтому на обратном пути поперли через лужи напрямик. Но умудрились пройти так, чтоб в резиновые сапоги грязи не начерпать.
Змей, в относительно чистых еще берцах, аккуратно по мосточкам пошел. На секунду отвлекся, глянул, как его доблестные подчиненные лужи форсируют. Зацепился каблуком за стык, взмахнул руками, теряя равновесие, и ушел плавно по наклонной досточке в жидкое месиво из чеченской пыли, воды и мазута. В то самое месиво, что с резиновых сапог горячей водой не смывается. Весь. По подбородок. Нет, это не глубина такая была. Глубина - по колено. Просто мостик коварный так ловко его по "направляющим" спустил. Вскочил, выругался растерянно: как в таком виде в отряд показаться? Хоть и знает каждый боец, что не любит командир пьянчуг и сам к этому делу равнодушен, но видок-то после гулянки у соседей...
Пришлось с полпути к коменданту завернуть. Мужики оборжались, на Змея-трезвенника глядя, пока Агата за подменкой в отряд смотался. Новая загвоздка: сапоги свои резиновые Змей на блок-пост вчера отдал, а берцы-то одни, промокшие, с пудом грязи на каждом. Обковырял кое-как щепкой, а надевать снова - жутко. Граф - зам коменданта выручил, благо у него родной сорок третий размер оказался:
- Одевай мои. Утром принесешь, а я по комендатуре в тапочках порассекаю.