— Но только вместе с ним, — сказал Макс и ткнул в меня пальцем.
Пристегиваясь к сиденью в третий раз, я старался сосредоточиться на приятных мыслях — думал о том, сколько хорошего успело произойти за время моей взрослости: как я гулял по пустыне Гоби, водил машину, летал на самолете — и все это вместо того, чтобы слоняться по школьному двору.
Макс на том конце «качелей» наклонился вперед и сказал:
— Это я за вас прошлый раз голосовал.
— Ты?!
Надо же. Я так долго пытался угадать, кто это был, а на Макса даже не подумал.
— И сегодня я тоже проголосую за вас. Я хочу, чтобы вы с нами полетели в космос. Не мой папа, а вы. Потому что вы — лузер.
— Я… кто?
— Лузер.
— Я не лузер. Я одаренный и талантливый.
— Когда вы сбегали с дюны, я так смеялся, — сказал он. — И когда вы катались по полу, тоже — ну, тогда, со скафандром. Помните?
— Не очень хорошо.
— Когда вы делаете всякие глупости…
— Это не глупости. Я просто…
— А сегодня будет какая-нибудь глупость? Ну пожалуйста!
— Хорошо, постараюсь.
— Спасибо!
Раздался оглушительный щелчок.
И все закрутилось по новой. Вот только когда мы добрались до Того Самого Момента, в котором время останавливается, я думал не о полетах в невесомости и не о прогулке по пустыне: в моем мозгу засело одно-единственное слово — «лузер».
Поскольку мы уже вышли, а Хасан продолжал упираться, доктор Дракс сказала:
— Вероятно, ребенку нужно еще время, чтобы подготовиться. Зато это прекрасная возможность для родителей пройти испытание. Итак, сначала идут Самсон Первый и месье Мартине, а потом уже мистер Ксанаду с Хасаном.
Нельзя сказать, чтобы родители обрадовались такой прекрасной возможности, но что им было делать? Они поднялись по сходням. Я на этот раз наблюдал снаружи. Сначала барабан большой стиральной машины вращался в щадящем режиме — что-то вроде «деликатной стирки». Потом переключился на «льняные и хлопчатобумажные изделия». А потом на «отжим», то есть пошли уже нормальные скорости, — но тут вращение вдруг начало замедляться.
— Что случилось? — удивился я. — Какая-то поломка?
— Нет, — ответила доктор Дракс. — Просто завершился цикл. Они находились внутри столько же, сколько и вы.
— Да вы что, я был там гораздо дольше!
— Длительность цикла та же самая: шесть минут. Включая одну минуту перегрузки в 15g.
— Одну минуту?!
— А вам показалось сколько? — поинтересовалась доктор Дракс, любуясь своими ногтями.
Мне показалось, 15g — это целая глава в моей жизни, длиной примерно в начальную школу.
Когда папы после большой стирки вышли из «Смерча», Флорида с надеждой устремилась им навстречу: вдруг кого-то из них сейчас стошнит? Но никого не стошнило.
— Все там были с вами, — сказал Хасан, глядя на меня. — Я тоже хочу с вами.
— Я что-то устал.
— Так нечестно. Всем можно с вами, а мне почему нельзя?
Доктор Дракс высказалась в том смысле, что я уже внес сегодня свою лепту, так она считает.
— Папа, — нахмурился Хасанчик, — скажи ему, что он должен пойти со мной.
— Боюсь, что твой папа не может ему такого сказать, — улыбнулась доктор Дракс. — Потому что мистер Дигби никому ничего не должен.
— Мистер Дигби, — подкатил ко мне Эдди Ксанаду, — позвольте отблагодарить вас за любезность. Я только хочу уточнить: могу ли я преподнести вам часы? Или лучше автомобиль?
— Автомобиль? Нет, спасибо.
— Мистер Ксанаду, — покачала головой доктор Дракс, — вряд ли вам удастся подкупить мистера Дигби.
А Хасанчик подошел ко мне и сказал очень тихо:
— Идемте, пожалуйста. А я за вас проголосую.
Правильно, мистер Ксанаду не может меня подкупить, подумал я. Зато его сын может.
Хорошо, что я уже знал, что 15g длится всего одну минуту. Я как раз пристегнулся и готовился к четвертому сеансу — готовил самые радостные и приятные мысли, — когда Хасан сказал:
— У нас в стране была война.
— Да?..
— Солдаты пришли в нашу деревню. Они хотели забрать всех детей. Но мой папа заплатил самому главному командиру, и меня не забрали.
До нас донеслось тихое урчание — мистер Бин прогревал двигатель. Хасан заговорил быстрее:
— Поэтому он так любит деньги. Они помогают.
— Да.
— И поэтому он всегда хочет больше денег. Я видел, как забрали всех моих друзей, всех одноклассников, всю школу. И видел, как сожгли наш дом.
Как только он это договорил, мы начали вращаться. Перед глазами у меня стоял пылающий Гленармовский тупик и Бутл, весь объятый пламенем. Маму, папу и Флориду уводили солдаты — вот о чем я думал, когда настал Тот Самый Момент.