Короче, я всучил ей свой драксфон и велел звонить. Прямо сейчас, пока не поздно.
Она покрутила его в руках и тихо сказала:
— Лием, нет у меня никакого папы.
Тут я вообще перестал понимать, что она говорит. Бессмыслица какая-то.
— Что значит нет?..
— Значит, у меня его нет. Есть только мы с мамой, Орландо и Ибица.
— Подожди, он же у тебя путешествует по всему миру. И поэтому у вас у всех такие имена…
— Мы никогда никуда не ездили. А папа нас бросил сразу после рождения Орландо. Понятия не имею, где он сейчас. Они с мамой страшно разругались, он ушел и больше не вернулся. Но и раньше, когда мы жили вместе, все было не так, как я тебе рассказывала, — в смысле, он меня не фотографировал, не дарил мне пони, ничего такого.
Он просто сидел целыми днями перед телевизором и смотрел передачи про путешествия. Вот. Оттуда и все наши имена.
Это было как-то неожиданно.
— Ладно, — сказал я. — Но если бы у тебя был папа… если бы он был у тебя сейчас, он ни за что бы не отпустил тебя кататься на огромной бочке с горючим. И не позволил бы тебе летать со скоростью несколько тысяч миль в час. И очень, очень сильно тревожился бы, если б узнал, что тебе придется испытывать перегрузку в 40g. Даже если бы ты просто захотела прокатиться на большом аттракционе, он бы и то беспокоился. А тут не аттракцион, в том-то и дело. Тут все по-настоящему.
Флорида таращилась на меня удивленно.
— Но, Лием, если я стану знаменитой, мой папа — где бы он сейчас ни был — он ведь меня увидит, правда? И тогда он вернется и отыщет меня. Ну, или, во всяком случае, он будет обо мне знать, правда же? Будет рассказывать всем: вот, видели, это моя дочь. Он будет мной гордиться. Поэтому я обязательно хочу прославиться. И слетать в космос.
Я не знал, что говорить. Наверное, я молчал слишком долго, потому что в конце концов она спросила:
— Лием, ты не уснул?
— Нет. Просто думаю, — ответил я.
Я думал о том, что я у Флориды единственный папа, других нет. И значит, я, а не кто-то другой, должен сделать для нее то, что делают папы и что ей сейчас очень нужно — что нужно нам обоим.
На столе лежал бумажный колпак, какие раздают на детских праздниках, — остроконечный, украшенный мишурой. Я отыскал в выдвижном ящике ножницы и взялся за работу.
— Что ты делаешь?..
Закончив, я показал ей, что получилось. Это была корона — не идеальная, немного кривоватая, но корона.
— Я подумал, что мне будет легче говорить текст, если ты тоже будешь в образе. — Я водрузил корону ей на голову и сказал: — С днем рождения, Принцесса!
Она просияла и сказала:
— Но не забудь, ты еще должен подарить мне подарок!
— Да, конечно. Знаешь что: я подарю тебе полет в космос!
Когда мы вернулись к остальным, все топтались вокруг стола и ели торт.
— Ну что, — сказал я, — устроим праздник?
Никаких игр они, конечно, не знали. Для начала я научил их играть в «зеленый — красный»: на зеленый свет бежишь, на красный замираешь, кто не замер, тот выбывает. Потом в «музыкальные статуи» — там тоже надо замирать, но под музыку, получается даже веселее. Потом в «рыбьи гонки»: все вырезают себе бумажных «рыбок», кладут их на пол в одном конце комнаты и начинают дуть. С «гонками» мы застряли надолго, потому что Самсон Второй рассчитал самую обтекаемую форму для своей рыбки, а Хасан пытался ее у него выкупить, а Макс так сильно дул, что чуть сам не задохнулся. А в конце я все-таки показал им несколько карточных фокусов — это я у папы научился, когда он брал меня с собой на работу и мы развлекались в ожидании пассажиров.
Всем страшно понравилось. А Флорида сказала, что это был лучший день рождения в ее жизни.
оранжевый квест
В «Мире Варкрафта» квесты бывают разных цветов. В серых квестах ты побеждаешь тех, у кого навыков и умений меньше, чем у тебя. Это легко, но особого опыта на этом не наработаешь. Дальше идет желтый квест, он потруднее; оранжевый — еще труднее; и красный — там вообще верная смерть. И я решил взглянуть на всю эту историю как на квест.
Доктор Дракс явно пытается убедить нас в том, что наш квест — серый. Ну, может, с легкой желтизной по краям. Но совершенно определенно не оранжевый. И тем более не красный (верная смерть).
Для начала она предложила нам оценить, сколько народу будет о нас заботиться. Нас даже водили в Дракс-центр, чтобы мы увидели все своими глазами. Это такое огромное стеклянное помещение, и в нем целая пальмовая роща с фонтаном посередине и несколько десятков сотрудников с гарнитурами и в белых рубашках. Сотрудники ходят туда-сюда, говорят в микрофоны, читают что-то с экранов — в общем, ясно, что каждый знает свое дело.