— Ты сильно ушибся? — спросила дочь. — Где болит? Голова? В следующий раз я принесу свою аптечку и обязательно вылечу тебя. Мы же сможем ещё прийти, мамуль?
Соня тараторила, а я оторопело хлопал ресницами, смотря на Виту. Казалось, она потрясена не меньше меня — женское лицо было белее простыни, на которой я лежал.
— А ещё я могу принести доктора-зайца. Он, конечно, игрушечный, но уверена, что всё равно сможет тебе помочь.
— Сонечка, ты же просто хотела узнать о состоянии Кирилла, — назвать меня отцом у Виты язык не поворачивался. — Мы увидели, что с ним всё хорошо, а, значит, теперь можем со спокойной душой идти домой.
— Останьтесь, — неожиданно сказал я, наблюдая за тем, как растягивалась детская улыбка. — Мне нравится слушать про доктора-зайца. Когда ты сможешь его принести?
— Завтра, — ответила Соня, забравшись на кровать. — Если хочешь, он тебе витаминки принесёт, мармеладные.
— Хочу…
Когда к моему лицу прикоснулась маленькая ладошка, я понял, как многое потерял, не догадываясь о рождении дочери. Её первую улыбку, смех, первые шаги и слова… Всё это было невозможно наверстать, и от осознания этого становилось только больнее.
— Думаю, Кириллу нужно отдохнуть, — глухо произнесла Вита, явно пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами. — Давай мы сегодня пойдём домой, а завтра его навестим, — тяжело вздохнув, она добавила: — Обещаю, что мы вернёмся, только немного позже.
Я понимал, как тяжело ей было видеть происходящее. Наверное, она боялась, что я могу быстро наиграться с Соней, а потом бросить, как это было и с ней. Но сейчас, глядя в огромные голубые глаза, я не представлял, как её можно предать.
— Мама права, — через силу сказал я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Сегодня был слишком сложный день — и мне, и тебе нужно немного отдохнуть. А завтра мы снова увидимся. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула Соня. — Только обещай, что мне не придётся снова тебя искать.
— Обещаю, — улыбнулся, погладив светлую голову. — Я буду ждать вас завтра.
Когда дочка сползла с кровати, она подбежала к маме и взяла её за руку. Вита же совершенно не разделяла радости Сони, потерянно смотря на меня.
— До завтра, — сквозь зубы произнесла она, открывая дверь.
— До завтра, — ответил я, провожая их взглядом.
/Виталина/
Даже в машине я не могла никак успокоиться. Казалось, за прошедший час меня вывернули наизнанку, раскроили и перешили — настолько отвратительно я себя чувствовала. Чего нельзя было сказать о Соне, которая, довольно болтая ногами, разглядывала мелькавшие дома.
— Можно вопрос? — спросила я, нервно потирая руль.
— Да, — ответила дочка, обратив на меня внимание.
— Почему ты так спокойно отнеслась к тому, что Кирилл — твой отец? Почему не обижаешься из-за того, как долго его не было рядом? Почему ты так счастлива?
Я не понимала, откуда взялась лёгкость, с которой Соня общалась с Покровским. Это удивляло и раздражало одновременно — в моём сердце всё ещё теплилась горечь от нашего расставания.
— А почему я должна обижаться? — она задумчиво улыбнулась. — Он же не знал, что у него есть я.
— Да, — не стала отрицать я. — Но всё равно…
— Я просто хочу наслаждаться общением с папой. Хочу узнать, что он любит — понять похожи ли мы. Хочу почувствовать, что я ему нужна...
Несмотря на малый возраст, Соня говорила слишком серьёзно.
— А если он не оправдает твоего доверия? — нервно прикусила нижнюю губу. — Что, если сможет ранить? Я боюсь, что не смогу тебя уберечь.
— Но мы не узнаем этого, не попробовав, — дочка улыбнулась, снова отвернувшись к окну. — Просто дай папе шанс исправиться… Возможно, он тебя удивит.
К сожалению, я не разделяла её настрой — раненная в прошлом, боялась снова обжечься. Но даже это было не главным — я боялась, что обжечься может Соня.
— Я подумаю над твоими словами, — обняла дочку, крепко прижав её к себе. — Но и ты подумай над моими.
Наверное, мне не стоило вмешиваться в их отношения, но я ничего не могла с собой поделать. Воспоминания мёртвой хваткой вцепились в горло, мешая мыслить разумно. Я не могла доверять Покровскому, поэтому решила во что бы то ни стало защитить дочку.
Когда мы подъехали к дому, стемнело. В сумраке летней ночи рядом с подъездом я увидела машину Клюева и его самого, нервно курящего рядом. Неужели, он ждал нас? Дочка тихо посапывала в детском кресле, поэтому я медленно вышла на улицу.
— Тала, — бросив и потушив сигарету, Костя подбежал к нам. — Как ты? Как Соня? Сильно испугались? Я так волновался...
— Откуда ты..? — удивлённо уставилась на растерянного мужчину.
— Уже весь интернет пестрит статьями и заметками о происшествии в детском саду. «Известный актёр закрыл своим телом маленькую девочку», — Клюев поморщился, словно ему неприятно было это слышать. — Словно других тем нет.
— Как ты понял, что пострадала Соня? — я боялась услышать, что Арина не поняла нашего с Кириллом предупреждения и специально раскрыла имя моей дочери.
— Кто-то из очевидцев выложил видео, как их увозят на скорой, — Костя достал телефон. — Я сразу же узнал Соню, стал тебе звонить, но абонент был вне зоны действия сети. Смотри...
Включив видео в социальной сети, Клюев протянул смартфон. Там я увидела, как Кирилла на каталке загружают в автомобиль скорой помощи, а Соню сажают следом за ним. Я не помнила этого момента, потому что убежала домой за документами.
— Так как Соня? Сильно поранилась? — продолжал беспокоиться Костя. — Её оставили в больнице?
— Нет, — тяжело вздохнула. — У неё всего лишь несколько царапин и синяки. Ничего серьёзного. Она спит в машине — я не стала её будить.
Казалось, услышав это, Костя смог спокойно выдохнуть. Его серьёзное лицо в секунду изменилось — морщины на лбу разгладились, а уголки губ слегка приподнялись.
— Я рад. Я, правда, рад, — теперь Клюев открыто улыбался. — Как камень с плеч свалился...
Мне было приятно осознавать, что он переживал за мою дочь. Неожиданное тепло, разлившееся по душе от слов Кости, успокаивало.
— Давай я помогу донести Соню до кровати? Не думаю, что тебе хватит сил.
— Хорошо, — поняв, как сильно я устала за прошедший день, не думая, согласилась. — Буду благодарна.
Казалось, мой ответ приятно удивил Клюева — милые ямочки никак не сходили с его щёк. Сейчас он был особенно красивым — взъерошенные волосы, помятая рабочая одежда и взгляд, в котором ещё теплилась обеспокоенность за состояние моего ребёнка.
Аккуратно отстегнув ремни безопасности, Костя вынул Соню из машины и заботливо положил её голову на своё плечо. В его руках дочка казалась крошечной, словно игрушечной.
— Иди вперёд и открывай все двери, — собранно произнёс Клюев. — Не хочу, чтобы лишние скрипы тревожили её сон.
Когда мы поднялись в квартиру, я удивилась, что Костя разулся, прежде чем войти внутрь. Возможно, кому-то бы это показалось мелочью, но не мне — приятно было видеть воспитанного мужчину.
Положив Соню в кровать, Клюев на цыпочках вернулся в коридор, где его ждала я.
— Такой крепкий сон, — усмехнулся он. — Можно только позавидовать.
— У неё был сложный день, — улыбнулась, смотря на безмятежно спящую дочь. — Думаю, вымоталась.
— Не проснётся посреди ночи? — в мужском голосе послышалась грусть. — Артём часто в детстве засыпал после ужина, а потом всю ночь на голове стоял — не могли никак уложить.
— Нет, Соню пушкой не разбудишь, — вздохнула, переведя взгляд на задумчивого мужчину. — Может, ты чаю хочешь? У меня, если честно, с утра крошки во рту не было.
— Не откажусь, — ответил он, посмотрев на меня, — если ты согласишься попробовать голубцы, которые приготовила моя мама. Их там столько много, что, боюсь, сам не осилю.