Наверное, я должна была испытывать стыд и смущение, но мне настолько было хорошо, что я просто рассмеялась, увидев на Косте свою футболку.
Оставшийся день прошёл прекрасно — мы ели пирожки, пили чай, гуляли по деревне, наслаждаясь тёплым днём. Сначала я стеснялась показывать, что мы сблизились с Костей, но потом расслабилась, позволив себе его обнимать.К сожалению, с главой семейства нам познакомиться так и не удалось — помимо того, что мужчина ушиб ногу, у него поднялась температура и заболело горло. Поэтому он не рискнул нас заражать.
Соня явно заметила этого, но ничего не говорила, продолжая использовать мужчину как личный транспорт. А ближе к вечеру мы собрались домой.
— Виточка, я положила в сумку пирожков, домашнего варенья, а ещё свежей клубники. Обязательно убери её в холодильник, а то испортится.
— Хорошо, Валентина Сергеевна, — улыбнулась я, радуясь добродушию хозяйки дома.
— А мне положила?! — улыбаясь, спросил Костя.
— Тебе нет, — Валентина Сергеевна не отрывала от меня довольного взгляда.
— Не боишься, что родной сын будет голодать?! — казалось, Костя обиделся. Но, возможно, его настроение было наигранным.
— Не боюсь. Ты от голода точно не пропадёшь... А вот ей нужно больше кушать — смотри какая худая. Скоро ветром сдувать будет, — она поморщилась. — Лучше следи не за своим, а за её питанием. Понял?!
— Понял, — Костя вздохнул, заставив меня улыбнуться.
Уезжать не хотелось, но прощание было неизбежным. Пообещав Валентине Сергеевне обязательно ещё раз их навестить, мы сели в машину и отправились в город.
Теперь, казалось, нас ждала новая, счастливая жизнь.
Глава 16.
Вот уже несколько недель мы встречались с Костей. Да, я понимала, что это конфетно-букетный период, и вскоре всё могло измениться, но сейчас просто наслаждалась нашим общением и не только...
Покровского недавно выписали из больницы. После сотрясения головного мозга Кириллу требовался покой, поэтому все его съёмки были отменены. И, к сожалению, теперь он часто бывал в гостях у нас дома — Соня не хотела сидеть с няней, требуя по вечерам оставлять её с папой. Благо Тоня помогала и забирала шкоду, пока я была на работе.
Вот и сегодня вечером Кирилл снова сидел у нас, притворяясь клиентом модного ресторана.
— У нас есть шоколадный торт, макароны с фрикадельками и жареные пельмени, — перечисляла Соня, нацепив маленький фартук. — Что предпочитаете?
— Какое интересное меню, — усмехнулся Покровский, удобнее устроившись на диване. — А можно мяса? Максимальной прожарки. И запечённую стручковую фасоль? Моё питание должно быть диетическим, иначе я быстро наберу лишние килограммы.
— Нет, нельзя, — строго заявил маленький повар. — Здесь я главная! Поэтому прекратите воротить нос и выбирайте: торт, макароны с фрикадельками или пельмени?
С одной стороны, мне нравилось за ними наблюдать — Соня буквально порхала, общаясь с отцом. Но с другой стороны, визиты Покровского раздражали Костю. В последние дни он всё чаще возмущался нашими частыми встречами. И убеждения в том, что между нами с Кириллом ничего не может быть, совершенно не успокаивали ревнивца.
— Мамочка, а скоро будет ужин готов? — из размышлений меня вытянул нежный голосок. — Мой животик хочет кушать.
— И мой, — ласково произнёс Кирилл. — Мамочка, накорми нас быстрее.
Это был первый раз, когда он позволил себе так ко мне обратиться. А после, словно не замечая моего недовольного лица, добавил:
— Я говорил, что ты красивая, когда злишься?
Я же считала такое поведение неприемлемым — Кирилл должен был понимать, что после нашего неприятного расставания и больше пяти лет отсутствия в нашей жизни, он не имел на это никакого права.
— Сонечка, беги, мой руки, — улыбнувшись, поцеловала светлую макушку. — И обязательно зови Томаса — ему тоже пора ужинать.
Дочке был только нужен повод затащить пса в кухню, поэтому она радостно понеслась в свою комнату, дав мне времени серьёзно поговорить с Покровским.
— Давай договоримся на берегу, — скрестив руки на груди, недовольно вздохнула. — Я терплю тебя в нашей жизни только ради дочери. Чтобы хоть как-то сосуществовать вместе, я готова даже предложить дружбу. В пределах разумного, конечно. Поэтому мне не нравится, что ты сейчас пытаешься перейти эту черту.
— Вита… — Кирилл подошёл ближе, лукаво улыбнувшись. — Это всего лишь шутка… Почему так серьёзно реагируешь?
— В каждой шутке есть доля правды, — сделала шаг назад, не желая находиться рядом с ним. — Поэтому не нужно. Сейчас я сделаю вид, что ничего не было. Но если ты ещё раз посмеешь флиртовать, я…
— Что? — Покровский сделал шаг, вынудив меня упереться в дверной косяк. — Что же ты можешь сделать?
Его задумчивый взгляд медленно скользил по лицу, остановившись на губах. Я замерла. Нужно было оттолкнуть его, дать пощёчину, закричав. Но я молча стояла, тлея под прицелом голубых глаз.
— Расскажу обо всём Косте, — пыталась храбриться, сжав кулаки. — Он давно ищет повод, чтобы добраться до тебя. Если не хочешь снова остаться без работы, получив по лицу, прекрати свои игры и отойди.
Но Покровский словно не слышал меня. Медленно подняв руку, он тыльной стороной ладони прикоснулся к моей щеке, заставив задержать дыхание. Его пальцы были такие холодные, что по моей коже побежали мурашки.
Если бы не голос Сони, послышавшийся в коридоре, мы бы так и продолжили стоять, пытая друг друга взглядами.
— Мамочка, мамочка, — кричала дочка, забежав в гостиную. — Томас лежит и не реагирует на меня. Что, если он заболел?
Сделав уверенный шаг в сторону, я выбралась из капкана Покровского и побежала в детскую, где всегда спал пёс.
Сейчас он действительно выглядел неважно — вялый, безучастный Томас даже не поднял глаз, когда я села рядом с ним. Казалось, его дыхание настолько замедлилось, что его практически не было слышно.
— Мамочка, ему плохо? — Соня была готова в любой момент заплакать.
— Всё в порядке, — я натянуто улыбнулась, пытаясь скрыть волнение. — Но нам всё равно стоит показать его врачу… Кирилл, — вздохнув, прикусила нижнюю губу, — можешь отнести Томаса в машину, пока я звоню Тоне?
— Я поеду с вами! — истерично закричала дочка. — Он мой друг!
— Нет, кошечка, — крепко обняв Соню, попыталась её успокоить. — Тебе нужно остаться дома. С ним всё будет хорошо. Ты же веришь мне?
Её маленькие губы задрожали, а по щекам покатились тяжёлые слёзы. Я никогда не могла выдержать её плачь. Вот и Кирилл не смог. Взяв Томаса на руки, он грозно сказал:
— Одевайтесь, поедем вместе.
Уже через пять минут мы выезжали с парковки. Покровский, как мог, торопился, видя мой растерянный взгляд. Соня же, вцепившись в детское кресло безопасности, что-то тихо шептала, наблюдая за тем, как я гладила пса.
Нам повезло — ветеринарная клиника находилась в соседнем квартале. Вечером там было пусто, поэтому нас приняли без очереди. Я не могла позволить, чтобы Соня видела все манипуляции, проводимые с её любимым питомцем, поэтому оставила её вместе с Кириллом в холле, а сама пошла за врачом.
— Как давно он в таком состоянии? — спросил парень в очках, осматривая Томаса.
— Утром был нормальный, — задумавшись, пожала плечами. — Даже съел весь корм… А вечером перестал на нас реагировать. Сначала я думала — он спит. Но оказалось, что нет…
Мои мысли казались сумбурными — видеть Томаса на столе было слишком тяжело. Но я старалась держаться, не впадая в истерику.
— Скажите, пожалуйста, случайно, клещей не находили в последнюю неделю? — ветеринар приготовился брать кровь на анализ.
— Нет, — покачала головой. — Не помню… Я всегда обрабатываю его перед прогулками. Разве они могут нападать, чувствуя запах?