Эйлин смутилась от такого вопроса.
— Дело не в этом…
— Тогда в чем же? — резко прервала ее Лилиан. — Нет, Эйлин, именно в этом. Всю жизнь я считала себя лучше, достойнее других. Я искренне не понимала, как такой утонченной красавице, как я, Леопольд мог предпочесть нищую замарашку с плебейскими манерами. Пусть мы уже давно не жили вместе, но в глубине души я верила, что для мужа существует лишь одна женщина — я. И тут, как гром среди ясного неба, известие о том, что у Леопольда другая. Что у нее есть такого, чего нет у меня? — Лилиан помолчала, затем вздохнула. — И только оказавшись на краю гибели, я поняла что. Душа. Добрая, чуткая, ранимая душа, умеющая чувствовать и сопереживать. Способная простить и понять.
Понимая, как тяжело дается Лилиан исповедь, Эйлин робко произнесла:
— Лилиан…
Но та оборвала ее резким жестом руки.
— Подождите, сначала я договорю. Эйлин, я бесконечно виновата перед вами. Я натворила столько, что меня можно было бы упрятать за решетку на много лет, если не десятилетий. Но вы с Лео не сделали этого. И теперь я даже не знаю, как мне быть. Извиняться? Вымаливать прощение? Ползать на коленях? Как мне замолить свои грехи перед вами, сделать так, чтобы вы не смотрели на меня с презрением?
Растроганная Эйлин быстро приблизилась к кровати и, опустившись на колени, взяла в ладони здоровую руку Лилиан. Крепко сжав ее, взволнованно сказала:
— Просто будьте счастливы, Лилиан, и никому не желайте зла. Другой награды нам с Лео не надо.
На глаза Лилиан навернулись нечаянные слезы. Глухо она произнесла:
— Обещаю, я так и сделаю.
И, обнявшись, женщины расплакались.
Прошло минут десять, прежде чем Лилиан успокоилась. Вытирая слезы и улыбаясь, она сказала, как-то незаметно для обеих переходя на «ты»:
— Знаешь, а ведь мне почти тридцать. И всю жизнь я искала смысл жизни, но никак не могла найти. В детстве мне казалось, что самое лучшее — это игрушки. Причем лишь такие, каких нет у других девочек. В отрочестве более всего мне нравились популярность и обожание бесчисленных мальчиков. Повзрослев, я решила, что в жизни главное — деньги и власть. Однако, добившись и этого, я вновь ощутила знакомую пустоту в душе. У меня было все и в то же время не было ничего.
Эйлин сочувственно взглянула на нее.
— Лилиан, как я тебя понимаю!.. Ведь до встречи с Лео в моей душе царила такая же пустота. Но и тогда я точно знала, что заполнить мне ее поможет лишь одно — любовь.
Лилиан оживилась.
— Вот-вот, именно любовь! Не преклонение и страх окружающих, а искренние привязанность и симпатия. Ну и, конечно, любовь мужчины, для которого я стану единственной и кроме которого для меня не будет существовать никого на свете. Теперь я знаю, что есть смысл жизни. И обязательно обрету его, рано или поздно.
Под влиянием чувств Эйлин воскликнула:
— Я уверена, это случится непременно! И причем даже раньше, нежели ты ожидаешь. Не знаю почему, но я в это верю так же, как в то, что у меня две руки и одна голова!
Лилиан с благодарностью взглянула на нее.
— Спасибо… — Замявшись, она робко спросила: — Надеюсь, теперь мы с тобой подруги?
— Еще какие! — заверила ее Эйлин.
И женщины вновь горячо обнялись.
Едва выйдя из палаты, Эйлин чуть не столкнулась нос к носу с Лео. Встревоженно он спросил:
— Ну, как там? И почему так долго? Я чуть с ума не сошел от беспокойства!
В ответ Эйлин обвила руками шею мужа.
— Не беспокойся, дорогой. Лилиан искренне раскаивается в содеянном и просит у нас обоих прощения.
Лео испытующе взглянул на нее.
— И ты простила?
Глубокие серые глаза смотрели на него прямо и спокойно.
— А как же? Милый, ты не представляешь, как теперь у меня легко на душе! Теперь я с абсолютной уверенностью могу заявить, что являюсь самой счастливой женщиной на свете.
— Да? — Лео чмокнул ее в мочку уха. — В таком случае я — самый счастливый в мире мужчина.
— А я — в Галактике!
— Тогда я — во всей Вселенной!
— А я…
Но, так и не придумав, что же может быть огромнее, Эйлин рассмеялась. Лео засмеялся вслед за ней, а затем заключил возлюбленную в объятия и крепко поцеловал.
— Короче, мы с тобой — самые счастливые, — подвел он итог. — И, надеюсь, таковыми останемся до конца наших дней.
— Как скажешь, любимый, — счастливо улыбаясь, ответила Эйлин.
В роскошном особняке четы Нортон проходил пышный праздник. Их первенцу, Лео-младшему, исполнялось пять лет. Эйлин, чтобы детям было свободно и уютно, распорядилась накрыть для них отдельный стол в детской. Пусть малыши резвятся сколько душе угодно, не стесняясь взрослых! Для детей был приглашен профессиональный клоун, подготовлена развлекательная программа.