Тут я вдруг страшно разозлилась. На Кеннеди — за то, что не был рядом; он бросил меня две недели назад и теперь вот не проводил до машины. На Эрин — за то, что уговорила меня прийти на этот дурацкий праздник, и особенно на себя — за то, что согласилась. Ну и разумеется, я вся кипела при виде подонка, который, ничего не соображая, валялся на асфальте в нескольких футах от моего грузовичка, в крови и слюнях. А еще негодовала на незнакомого парня, который заграбастал мои ключи и рассказывал мне, какая я глупая и несерьезная.
— То есть это я виновата, что он на меня напал? — Саднило горло, но я не обращала внимания на боль. — Я виновата, что мне от общаги до машины нельзя дойти, чтобы кто-нибудь из вас не попытался меня изнасиловать? — Теперь я вернула ему это слово. Пусть видит, что я никаких слов не боюсь.
— Кто-нибудь из вас? По-твоему, я то же самое, что этот кусок дерьма? — Он указал на Бака, продолжая смотреть мне в глаза. — У меня с ним нет ничего общего.
Именно в этот момент я заметила, что в нижней губе у него, слева, поблескивает серебряная серьга.
Здорово! Я застряла на стоянке наедине с сердитым незнакомым парнем, у которого во рту кольцо и который не собирается отдавать мне ключи. Вот так ночка выдалась! Я хотела продемонстрировать твердость, но вместо этого всхлипнула.
— Пожалуйста, отдай ключи! — Я опять протянула руку, стараясь, чтобы она не дрожала.
Парень сглотнул, глядя на меня. Я тоже в упор посмотрела ему в глаза. Точно определить их цвет я не могла. Но даже в полумраке было видно, что они ясные, светлые и резко контрастируют с темными волосами. Его голос зазвучал мягче, менее враждебно:
— Ты живешь здесь, в кампусе? Давай я тебя довезу, а потом вернусь сюда пешком и уеду к себе.
Мое сопротивление было сломлено. Я кивнула и потянулась за сумкой, чтобы снять ее с сиденья водителя. Парень помог мне собрать разбросанные по полу ручки и карандаши, блеск для губ, кошелек, тампоны, резинки для волос. Наконец он поднял упаковку презервативов и, кашлянув, протянул ее мне. Я отшатнулась:
— Это не мое!
Он нахмурился:
— Уверена?
— Абсолютно! — Я стиснула зубы, чтобы опять не вспылить.
Тогда парень взглянул на Бака:
— Вот подонок! Хотел, наверное… — Он посмотрел на меня, потом снова на Бака. — Э-э-э… чтобы не осталось улик.
Я предпочла не разбираться в подобных деталях.
— Потом выброшу. Назад он это точно не получит, — сказал парень, запихивая упаковку в передний карман джинсов. Он уселся, завел машину и, все еще хмурясь, в очередной раз смерил меня взглядом, после чего спросил: — Точно не хочешь вызвать полицию?
Из общаги донесся смех. Прямо посредине центрального окна красовался, как в раме, Кеннеди. Он танцевал, обхватив руками девицу в белом полупрозрачном платье с глубоким вырезом. Над головой у нее был нимб, а за спиной крылышки. Прекрасно. Просто прекрасно.
Отбиваясь от Бака, я потеряла ободок с рожками, который Эрин на меня нацепила, когда я сидела на кровати и ныла, что не хочу идти на этот дебильный карнавал. Без рожек я была просто девушкой в коротеньком облегающем платье, красном с блестками, — в обычной жизни я бы такого ни за что не надела.
— Точно.
Когда мы отъезжали, свет фар упал на Бака. Он заслонил лицо рукой и попытался сесть. Даже на расстоянии я увидела его разбитую губу, расквашенный нос и заплывший глаз. Хорошо, что не я была за рулем. А то могла бы его переехать.
Я сказала, в каком общежитии живу, уставилась в окно и за все время, что мы петляли по студенческому городку, больше не смогла выдавить ни слова. Я обхватила себя руками, как будто на мне была смирительная рубашка, и старалась подавлять дрожь, которая пробегала по телу каждые пять секунд. Не хотелось, чтобы молодой человек, сидевший за рулем, видел эти судороги, но поделать я ничего не могла.
Стоянка возле общаги была битком забита. Все места у входа уже заняли. Парень припарковал мой грузовичок в заднем ряду, спрыгнул на асфальт, обошел машину и помог мне сползти с места. Он нажал кнопку, чтобы дверцы закрылись, и передал ключи мне. Я взяла их, изо всех сил стараясь не показывать, как мне плохо. Потом мы пошли к зданию.
— Давай карточку.
Я трясущимися пальцами достала ее из кармана сумочки и передала ему. Заметив у него на костяшках кровь, я охнула:
— Господи! Ты поранился!
Он оглядел руку и мотнул головой:
— Нет, это в основном его кровь.
Тут парень сжал губы и, отвернувшись от меня, приложил карточку к замку. Интересно, молодой человек и внутрь собирался со мной пойти? Вообще-то, я уже очень хотела остаться одна.