– Перед тем, как опять отправиться на фронт, мой папа приказал маме и нам с сестрой уезжать в одно из самых надежных на тот период мест – в Батум (теперь Батуми). Там я встретила твоего отца, понтийского грека Вазилиса Савулиди, и без памяти в него влюбилась, да так, что отказалась уезжать с мамой и сестрой во Францию.
– Теперь мне все ясно, в кого я такая смелая и отчаянная! В тебя, мамочка! – История любви ее родителей казалась Маргарите почти нереальной, больше похожей на сюжет из кинофильма. Она, богатая и знатная, бросает все ради любви к красивому, бедному юноше.
– Да уж… отчаянная… – задумчиво произнесла мама. – Только дело в том, что я тогда еще свято верила, что мы с Василием поедем к моим в Ниццу. Не получилось! Поверь, мне было очень тяжело жить в разлуке с моей семьей. Я разрывалась между своими близкими и мужем и, в конце концов, все же, выбрала Василия.
– Ты потом об этом горько пожалела, мамочка?
– Нет, что ты, доченька! Отец твой был замечательным человеком, очень любил меня и вас с Димкой тоже, все делал для нашего благополучия. Поэтому прошу тебя, Марго, никогда не смей думать плохо и осуждать твоего отца. Да, он так и не позволил мне уехать из Советского Союза, но я же знала с самого начала, за кого я выхожу замуж, что после того, как Василий стал убежденным коммунистом, он никогда не изменит своей Родине! Но теперь, доченька, все будет по-другому, – с каким-то облегчением произнесла последние слова мать.
– Ты не первый раз мне говоришь эту странную фразу, мама! Давай, говори мне, в чем, собственно, дело?
– Маргоша, я решила эмигрировать к своим во Францию, я уже несколько раз подавала прошение об отъезде. До сих пор положительного ответа не получила. Но, все же, я не теряю надежды, потому что ходят упорные слухи, что скоро Брежнев разрешит определенной категории лиц уезжать из Союза. Как я уже тебе говорила, твоей бабушки, Валентины Сергеевны, и твоего дедушки, Александра Ивановича, уже нет в живых, но живы моя сестра Ксения с ее мужем и детьми и единокровный наш брат Александр. Я очень хочу остаток моей жизни провести с ними, ты меня понимаешь, Марго? Ты поедешь со мной, доченька? – с надеждою в голосе спросила Александра Юдина.
– Конечно, мамочка, даже не сомневайся в этом! – Марго на Родине тоже ничего не держало: папы и брата уже не было в живых, Крамского – тоже, а про существование Алика ей как можно быстрее надо забыть – что попусту рвать себе сердце?!
– К тому же, я хорошо помню, что обещала папе никогда тебя не оставлять одну!
– Я очень рада доченька, что ты меня поняла. Спасибо тебе за это! Пойду, перекушу чего-нибудь на кухне. Проголодалась я что-то с дороги.
– Иди, конечно, мамочка, я там борщ и пельмени к твоему приезду сварила.
Воодушевленная новыми перспективами в своей жизни Маргарита, аккуратно придерживая свой животик, села поближе к телевизору. Включив первый канал, она увидела на экране телевизора свой родной Батуми.
– Мама, мама иди скорей, тут что-то важное говорят о Батуми! – позвала ее Марго, увеличив звук телевизора.
– Старые дома в центре нашего города по новому плану городской застройки подлежат сносу, а на их месте будут воздвигнуты современные многоэтажные жилые комплексы, – сообщал журналист местного телевизионного канала. – Один из таких старых частных домов на улице Московской снесли буквально вчера, и каково было удивление рабочих, когда они совершенно случайно под руинами разрушенного дома наткнулись на небольшой железный ящик, полный старинных драгоценностей. Вот они, полюбуйтесь на них. Тут целый клад!
– Мама, это что? Твои драгоценности?? – вскрикнула Марго, чуть не свалившись от такой новости с дивана.
Юдина вышла из кухни, на ходу дожевывая приготовленные дочерью пельмени, и, бросив беглый взгляд на голубой экран телевизора, совершенно безразлично подтвердила:
– Да, это мои, вернее, твоей бабушки драгоценности, она мне их перед отъездом во Францию оставила. Некоторые из них мы продали с Василием, первое время денег на жизнь не хватало, а потом, когда он стал хорошо зарабатывать, я их больше и не трогала, решила тебе в приданое оставить. Потом, в этой суете с продажей дома и мансарды Дмитрия, я и вовсе про них позабыла. Не жалей о них, Марго, пусть они принесут кому-то счастье. У нас во Франции достаточно средств, чтобы безбедно прожить тебе и даже твоим внукам.
Прошло пять лет…
– Пора, все готово: все вещи уже внизу, в машине. Бери за руку Леночку, и давайте спускаться. – Александра Юдина подвела к матери готовую к отъезду маленькую симпатичную девочку с двумя тонкими косичками, переплетенными большими белыми бантами.