«Надо бы при случае пойти в библиотеку и взять почитать этого Гёте. А то как-то неловко перед женой: она читала, а я нет».
– Хорошо, пусть будет Маргаритой! Отличное имя. В переводе с греческого означает «жемчужина», но давай только дома не будем ее звать этим обывательским «Рита», а будем называть нашу дочь величественным и сильным именем Марго. А что, Марго Савулиди! Это звучит! – подняв голову кверху, гордо произнес Василий.
– Ха-ха! Какой ты у меня стал тщеславный, Василий! Да, хорошо, пусть она будет Марго, просто Марго!
С рождением детей Александре Юдиной пришлось на некоторое время оставить свою любимую работу, но как только детки немного подросли, отдала их в детский сад при заводе мужа, возобновив свое преподавание в женской гимназии. Хотя муж и уговаривал ее вообще больше не работать, дескать, он теперь прилично зарабатывает и нет необходимости в том, чтобы Александра так надрывалась, но жена не поддавалась на его уговоры и продолжала трудиться на благо обществу.
– Лучше бы ты занималась детьми и домом! – как-то поздно, возвратившись домой очень уставшим, сгоряча упрекнул ее муж.
– Я не совсем понимаю тебя, Василий, ты о чем это? Ты что, считаешь, что наши дети заброшены и несчастливы? Или, может, они не накормлены и не одеты во все чистое? И потом, разве советские детские сады не лучшие в мире? – Юдина жестко посмотрела в глаза своему мужу, пытаясь понять истинную причину его придирок. И какая муха его сегодня укусила?!
– Лучшие, лучшие, но и жены советские должны быть самыми лучшими! А ты всегда уставшая и тебе до меня вечером нет никакого дела. Ты или отдыхаешь после работы или тетрадки свои проверяешь.
– А… Вот в чем дело? Тебе не хватает моего женского внимания? А сам ты, смотри, в кого превратился? В чопорного, высокомерного чиновника! Что осталось от того доброго, деликатного, отзывчивого юноши, в которого я так сильно влюбилась с первого взгляда! Почти уже ничего! Но я ни разу не дала тебе этого понять и люблю тебя по-прежнему. Тогда почему же ты позволяешь себе говорить мне такие обидные слова? Я всегда буду работать, потому что хочу передавать свои знания другим. Кастрюли да грязное белье могут и подождать!
– Конечно, понимаю, вы же, барышня, к другой жизни привыкли, и воспитывали вас совсем в другой манере! К грязной работе не привыкшая, только интеллектуальный труд и подавай! – съязвил муж. Но тут же пожалел, что это сказал: «Зачем я так, это уж слишком!»
– Сейчас же прекрати меня оскорблять, Василий! А то возьму детей и уеду к маме и сестре во Францию!
– Теперь, дорогая моя, вряд ли это у тебя получится. Это при старом режиме можно было купить билет и ехать куда захочешь, а теперь нужно запрашивать разрешение у властей. А они мало кому его сейчас дают. – Это ужасная новость просто ошеломила Юдину.
– Значит, даже тот, кто имеет родственников за границей, не имеет больше возможности с ними повидаться? Да это дикость какая-то! – возмущалась Александра. – Так вот почему письма стали приходить все реже и реже? А некоторые из них даже открытыми доставляют. Значит, полный контроль над населением учинила новая власть!? А почему ты мне этого раньше не сказал, Василий?!
– Не хотел тебя огорчать! – и это уже прозвучало от него более искренне и понимающе.
– Ну, ты все же, так резко о новой власти не говори! Кто знает, может нас соседи подслушивают! – и он приложил указательный палец к своим губам.
– Ты же знаешь, газеты читаешь, что сейчас прокатилась волна репрессий по стране. За антисоветскую пропаганду и откровенную критику власти могут посадить и даже расстрелять! Ты это понимаешь?!
– Легко сказать, не хотел огорчать?! Так что ж получается, я больше никогда не увижу маму и Ксюшу? – почти с отчаянием в голосе возмущалась Александра.
– Не знаю, не могу тебе ничего обещать, может, со временем все изменится к лучшему. Ты же, Александра Юдина, ходишь на политинформацию и знаешь, что все страны капитализма являются врагами советской власти, их целью является оказать негативное влияние на наш советский народ, растлить его и убедить в том, что курс нашей коммунистической партии неправильный. Поэтому Партия и Правительство вынуждены оградить нас от этого тлетворного влияния, тем самым ограничив связь наших людей с этим враждебным внешним миром.
– Хватит, Василий, ты не на партсобрании! Я и без тебя все прекрасно понимаю! Только от этого мне не легче! – Александра уже и сама начала догадываться до чего-то такого, а теперь получила и полное подтверждение тому, что вырваться ей из Советского Союза стало практически невозможным.
– Ты прости меня, Сашенька, – уже успокоившись, попросил ее муж. – Что-то на меня сегодня нашло, я сам не знаю, я, честно, не хотел тебя обидеть! Конечно, ты вольна делать, все то, что считаешь нужным. Просто я подумал, может тебе лучше побольше отдыхать и заниматься собой и детьми. Но если ты не хочешь, ради Бога, я тебя принуждать не стану! И вообще об этом больше никогда не заговорю! – пообещал ей муж.