– Да что вы, у моих вообще никогда денег не водилось!
– Это неважно, главное создать правильную легенду. Будем только надеяться, что НКГБ не станет глубоко копать биографию твоей жены. Но ты ее предупреди, чтобы и она, если что, все это подтвердила, и еще лучше будет, если на какое-то время она вовсе прекратит свою переписку с родственниками и, естественно, не вздумала проситься туда поехать.
– Хорошо, я сделаю все, как вы мне советуете, – с тяжелым сердцем согласился со своим начальством Савулиди.
Дома Василий как можно спокойнее попытался все объяснить своей жене. Что это нужно для их благополучия и, особенно, для будущего их детей.
– Любимая моя, прости меня за то, что я причиняю тебе столько страданий. Но ты и меня пойми! Мы живем здесь, в Советском Союзе, и будущее наших детей – тоже здесь. Я ведь карьеру делаю не ради себя, а в основном ради вашего материального благополучия! Наш директор меня очень ценит и уважает, обещал мне, что, когда пойдет на пенсию, будет на свое место рекомендовать именно меня! Знаешь, что это означает для нас? Это еще большая зарплата и привилегии, а если я стану членом партии, то смогу делать параллельно и партийную карьеру, у директора большие связи в горкоме и обкоме партии. Тогда наша семья станет по-настоящему элитой советского общества, так называемой номенклатурой.
Жена терпеливо слушала своего супруга, внимательно посмотрев в его глаза, как бы желая увидеть в них это их светлое будущее, она неожиданно полностью с ним согласилась:
– Ты делаешь все правильно, Василий, и тебе не следует себя ни в чем упрекать! Я так сильно люблю тебя и наших детей, что если бы было нужно мне в моей биографии превратиться в древнегреческую рабыню, я бы это сделала, не задумываясь.
– Ну, в рабыню – это уж слишком! – улыбнулся муж. У нас общество свободных людей! А если серьезно, то для меня очень важно, что ты меня правильно поняла и одобрила! – и он страстно, как в молодости, обнял и поцеловал свою жену.
В судьбе понтийского грека Василия Савулиди шла череда прекрасных событий: рождение детей, повышение по службе и успешное вступление в партию. Через несколько месяцев муж с гордостью принес домой красное удостоверение и показал его своей жене, И, может, поэтому он просто не замечал, как на самом деле страдала его жена, какими грустными и заплаканными часто бывали ее глаза. Только одна лишь мысль, что, скорее всего, она никогда больше не увидит свою сестру и мать, заставляла холодеть ее сердце.
В далекой от Батума Ницце Валентина Юдина не меньше своей старшей дочери переживала всю эту непростую ситуацию. Мать тоже очень опасалась, что больше никогда не сможет обнять свою дорогую Сашеньку и жестко настаивала в своих письмах на том, чтобы дочь с семьей бежали, пока не поздно, из Советского Союза через Турцию к ним во Францию. Практически приказывала, чтобы они подкупили, кого нужно, на границе и сделали это как можно быстрее. Дочь же, в последнем, увы, письме к своей матери (потом переписка их прекратится, ведь она это обещала своему мужу) отвечала, что должна ей признаться, что время, увы, упущено и мужа ей не переубедить. Он не хочет ничего и слышать об отъезде и утверждает, что их будущее здесь, в Советском Союзе. Что им живется совсем не хуже, чем в капиталистической Франции, а, по его мнению, намного лучше. Александра слезно просила маму простить ее и не судить строго. Видно так Богу угодно, чтобы она жила в разлуке со своими близкими.
Но больше всего жену главного инженера Савулиди, воспитанную в истинной православной вере, расстраивало, что живет она со своим мужем невенчанной. А теперь уж и речи не могло идти ни о каком венчании! Василий, естественно тоже воспитанный в православной вере, став членом партии, вынужден был снять свой крестик и прекратить ходить в церковь. Но Александра, несмотря на положение своего мужа, от веры не отступила и продолжала украдкой ходить на службу. И детей своих, Маргошу и Димочку, со своей русской подругой втайне от мужа покрестила. А то как же это без веры?!