Но генерал смог убедить девушку не обращать внимания и даже с презрением относиться к низким нападкам людей, единственным мотивом которых является банальная человеческая зависть.
– И вправду, зачем мне по этому поводу так расстраиваться! – рассуждала сама с собой Маргоша, – ведь я-то знаю, что мы с Крамским только лишь хорошие друзья, поэтому мне нечего стыдиться!
А умудренному житейским опытом, хитрому лису Крамскому только этого и надо было, чтобы в обществе все потихоньку стали воспринимать их как неразлучную пару и чтобы Марго к нему как можно больше привязалась.
На Новый год, как они и обещали, к Марго в Москву приехали родители.
– Мама, папа, как я по вам соскучилась! – Марго заботливо помогала своим родителям снять верхнюю одежду в коридоре. Как, все же, непросто находиться далеко от своих родных и от родного дома!
– И мы по тебе, доченька, очень соскучились! – Александра и Василий поочередно обнимали и целовали свое ненаглядное чадо. Хорошо, что у них двое детей, если один выпрыгивает из родного гнездышка, то второй остается в нем на утешение родителям.
Отпраздновать, пожалуй, один из самых любимых праздников советских людей решили по-домашнему у Анны Петровны, пригласив, конечно, и генерала Крамского.
Василий Савулиди решил не откладывать на потом серьезный разговор с дочерью и объяснить ей все до прихода генерала. Ему так не хотелось лишний раз травмировать ранимую душу его дочери правдивым рассказом о ее провале в институт, но другого выхода у него не было. Иначе решительная и упрямая его дочь Марго ни за что не согласилась бы выйти фиктивно замуж.
– Понимаешь, доченька, к сожалению, это единственный реальный шанс для тебя зацепиться в Москве, – отец старался не смотреть прямо в глаза дочери. Ему было очень непросто предлагать собственной дочери такое.
– Папа, меня уже прописала в своей квартире Анна Петровна, я уже москвичка, разве этого недостаточно?
– К сожалению, доченька этого недостаточно. Нужно поменять греческую фамилию на русскую, вот какие, оказывается, дела творятся здесь, у них в Москве. – Василию Дмитриевичу настолько был неприятен весь этот разговор, что он невольно отводил свой взгляд в сторону, чтобы лишний раз не встречаться с чистым, наивным и очень удивленным взглядом своей дочери.
– Тогда давай я возьму фамилию мамы, что в этом такого, папа, все же лучше, чем выходить фиктивно замуж, – Марго с надеждой посмотрела на отца.
– Нет, Марго, это невозможно! Ты уже большая девочка и прекрасно понимаешь почему. С моим положением…
– Ну конечно, с твоим-то положением! Только эту фразу и слышишь от тебя всю жизнь! А разве ради благополучия собственной дочери нельзя поступиться хотя бы немного этим твоим высоким положением?! Понимаю, для тебя это невозможно, а выдать, хоть и фиктивно, дочь замуж за абсолютно чужого человека, это можно?! – Марго было очень обидно, что отец даже в такой критической ситуации не хочет поступиться своими партийными принципами.
– Тогда, знаешь, что я тебе на это скажу, дорогая дочь: возвращайся-ка ты в Батуми и поступай в наш педагогический институт. А чем он хуже московского?
– Мама, мамочка! – бросилась в отчаянии Марго к вошедшей в комнату матери. – Папа говорит, что для поступления в московский институт мне обязательно нужно выйти замуж за Крамского!