– Интересно как-то у вас все получается, товарищ Савулиди, а тогда, как вы мне объясните тот факт, что несколько ваших холстов мы нашли на корабле, хорошо спрятанными в трюме у одного матроса? – перешел на «вы» следователь.
«О, Боже! Какой, все-таки, я болван! – наконец, обо всем догадался Дмитрий. – Поверил этому проходимцу Ираклию, а он воспользовался моим доверием, чтобы обделывать свои грязные делишки. Вот, оказывается, откуда такие деньги! Он мои картины иностранцам толкал! Контрабанда!! Да мне же реально большой срок грозит! Надежда только на отца, что он поверит мне, что я, правда, ничего об этом не знал!»
– Мне не было об этом ничего известно! – почти в отчаянии выкрикнул юноша.
– Так, спокойно, молодой человек, не надо тут кричать! Скажите лучше, кто такой Ираклий? Какая у него фамилия, где он живет и номер телефона его, – забрасывал вопросами следователь.
– Ираклий это один тип из Тбилиси, мы с ним познакомились, когда я там учился.
– А фамилия у него есть?
– Я не знаю его фамилии, никогда этим не интересовался.
– Ну, предположим, вы не знаете его фамилию, а номер телефона, адрес, по которому он проживает в Тбилиси, знаете?
– Не знаю ни адреса его, ни телефона, он сам всегда звонил мне домой, – опять срывался на крик подозреваемый.
– Отлично. Не хотите сотрудничать со следствием, Дмитрий Васильевич, ну, это хуже для вас, – следователь угрожающе посмотрел на него.
– Почему вы мне не верите, я, правда, всего этого не знаю!
– Разберемся, на сегодня хватит, уводите его, – приказал следователь конвою.
В то черное утро Василий Дмитриевич Савулиди вел на своем заводе производственное совещание, которое прервала, войдя без обычного стука в его кабинет, секретарша и с надрывом в голосе сообщила, что его срочно вызывают в городское отделение НВД.
– Хорошо, товарищи, давайте отложим наше совещание на вторую половину дня, – предложил присутствующим Савулиди, поспешно закрывая свою папку с документами под ключ в верхний ящик своего письменного стола.
Услышать второму секретарю горкома партии жесткое обвинение в адрес его сына в контрабанде картин было унизительно стыдно. Получается, вот он какого себе сыночка воспитал! Не честного, трудолюбивого члена советского общества, а негодяя и вора! Пощадив отцовскую честь, товарищи из НВД и КГБ постарались как можно уважительнее доложить ему обо всем происшедшем: как выяснилось, его сын, Дмитрий, писал копии известных мировых шедевров и с помощью некого Ираклия продавал их за границей, переправляя их туда при непосредственном участии матроса Макарова, ходившего в загранплавание. Матроса уже арестовали, и он дает признательные показания, осталось только найти главного фигуранта и предполагаемого организатора этого дела – некого Ираклия из Тбилиси.
– Понимаете, товарищи, – начал Савулиди-старший, терпеливо выслушав все это и стараясь не показать присутствующим свое волнение, – я нахожусь в очень трудном положении. С одной стороны, налицо явное уголовное преступление, к которому причастен мой сын, с другой, честная репутация моя и моей семьи хорошо известна в городе, и, зная все достоинства и недостатки моего сына, могу смело утверждать, что Дмитрий не является организатором этого противозаконного действия, скорее всего, его просто использовали в этой грязной игре. Я больше чем уверен товарищи, что он сам до этого никогда бы не додумался. Город у нас маленький, и вы все его хорошо знаете, он же вырос на ваших глазах! Да, пошуметь с друзьями в своей квартире допоздна – этот грешок за ним водится, но контрабанда это серьезное дело, на которое он просто не способен. И потом, ради чего – ради денег? Они у него и так всегда были, мы с матерью по мере наших финансовых возможностей ни в чем ему не отказывали. А Димка наш не из тех людей, которые хотят все большего и большего, ну, не алчный он, а наоборот, транжира и разгильдяй. В общем, об одном прошу вас: объективно во всем разобраться и наказать виновных. Если мой Дмитрий на самом деле виноват, то и его тоже.
– Хорошо, товарищ второй секретарь горкома, мы вам обещаем во всем тщательно и объективно разобраться. И не спешить с выводами, – заверили его работники органов внутренних дел.
Объявив во всесоюзный розыск черного дельца Ираклия, НВД нашло его в соседней Армении, успешно затем доставив его в батумский изолятор. Там он во всем сразу признался, хотя и попытался внушить следствию, что сама идея продавать картины за границу принадлежала не ему, а Дмитрию Савулиди, а он, дескать, лишь ее исполнитель. Но на очной ставке все окончательно выяснилось.