– Куда же ты, милая? Как же ты одна-то будешь жить и ребеночка воспитывать? Тяжело же тебе придется! Давай, я поднесу твои вещи к машине, тебе же нельзя тяжелое поднимать, – причитала Нюра, помогая укладывать в генеральский автомобиль чемоданы Марго. – Прости меня, доченька, я ему случайно проговорилась, ты же знаешь, я всегда к тебе хорошо относилась, уж намного лучше, чем к его непутевой дочери Верке!
– Не расстраивайся так, Нюра, все равно он бы все узнал. Слава Богу, что мне есть, куда идти. Ты ко мне в гости приходи, я буду рада. Скажи спасибо генералу за транспортное средство! А с ребенком я справлюсь, мама поможет! – Марго, подняв голову вверх, в последний раз посмотрела на окна своей спальни в генеральской квартире. Прощайте навсегда, Сергей Павлович!
Водитель Крамского любезно помог ей поднять вещи на третий этаж дома Анны Петровны.
– Спасибо вам за помощь, дальше я сама, – Марго, не торопясь, вставила ключ в замочную скважину и открыла дверь. Последний раз она была здесь после похорон Заславской.
Задумчиво пройдясь по всем комнатам квартиры, Маргарита Савулиди-Крамская задержалась в спальне Анны Петровны.
В просторной комнате, в центре которой располагалась внушительных размеров двухспальная кровать с балдахином, покрытая из тяжелого атласа с боковыми оборками покрывалом со множеством маленьких декоративных подушек, на прикроватных деревянных тумбочках, украшенных старинной бронзой, стояли в красивых рамочках фотографии мужа и сына Заславской.
«Бедная Анна Петровна, как она страдала, потеряв сразу мужа и сына! Теперь и мы с мамой, к сожалению, знаем, каково это потерять сразу двух близких людей! Одна я у мамы осталась и не должна ни в коем случае ее огорчать. Расскажу ей все про Алика и про мою беременность, только когда она ко мне приедет. А то изведется совсем там, в Батуми, от переживаний!» – Марго внимательно рассматривала фотографию мужа Заславской.
«Поразительно, – подметила девушка, – но на нем надета точно такая же военная форма, что и на фотографии моего деда, которую так бережно хранит моя мама в своем секретере».
– Русский офицер, белогвардеец, в чине полковника армии, – заключила Маргарита. – Да, точно, на это указывают его желтые с широкими красными полосами погоны. Может, мой дед и ее муж были хорошими приятелями, поэтому Анна Петровна была всегда так добра ко мне. – Маргарита поставила на место фотографию Заславского и принялась рассматривать старинные вещички на инкрустированным комоде, над которым висело большое в позолоченной раме зеркало.
– Гребешки для волос из слоновой кости, покрытые бриллиантовой россыпью, серебряные бутылочки для духов, пудреница из фарфора с маленьким зеркальцем и веер, настоящий страусовый веер из черепашьей кости, отложенный в сторону, как будто ждущий следующего своего бала. Какие прекрасные, элегантные предметы женского обихода! Теперь таких не делают! Наверное, Анна Петровна была из богатых и знатных. Жаль, что мои предки по материнской линии происходили из простых крестьян. Хотя, подожди, как же это?! – вдруг осенило Марго. В отличие от своего брата Димки, она хорошо училась в школе и по истории у нее были одни пятерки.
– Если у моего деда на фотографии точно такая же военная форма, как и у мужа Заславской, значит, и он тоже был в чине полковника?! А чин полковника простым крестьянам в царской армии не давали! Это мы проходили по истории, я хорошо это помню: человек обязательно должен был быть из этих, из благородных! Значит, мама мне что-то не договаривает, скрывает от меня факты своей биографии?!
– Маргарита была девушкой хорошо воспитанной и никогда не позволяла себе лазить по чужим шкафам. Но тут она не смогла устоять перед своим любопытством, заглянув в верхние ящики старинного комода Заславской.
– Простите меня, Анна Петровна, можно я на минуточку загляну внутрь? – как-будто разговаривая с духом самой графини, попросила она.
– Марго потянула на себя ящик: он был полон пожелтевших от времени конвертов с еще царскими почтовыми марками.
– Ничего себе! – удивилась Марго.
Она наугад открыла одно письмо, быстро пробежала его глазами, затем другое, третье, а потом нашла конверт с приглашением на бал к московскому генерал-губернатору, в котором золотыми буквами было написано: приглашаются их сиятельства граф Андрей Викторович Заславский и графиня Анна Петровна Заславская на бал. Москва. Кремль, февраль 1915 года.
«Значит, вы были графиней, дорогая Анна Петровна. Ну, конечно, как же я сразу об этом не догадалась по вашим утонченным манерам, по вашей прямой, как струна, осанке, а главное, по тому, как вы относились к окружающим вас людям – уважительно и почтительно ко всем, начиная с дворника и кончая моим мужем-генералом».