Прекрасно понимая, что в этом деле необходим сообщник, подручный, Лорена решила привлечь на свою сторону Антонио Гарсиа Бурручагу. Лорена неплохо разбиралась в людях, а поэтому была абсолютно уверена, что этот человек, считающий, что обязан ей жизнью, к тому же — достаточно недалекий — будет ей чрезмерно предан.
Кроме всего прочего, Антонио Гарсиа Бурручага как ни в кого другого, верил в Лорену — он верил, что с ее помощью сможет наконец-то выкарабкаться из своего тяжелого положения…
Взяв из рук Бурручаги пачку документов работы Гранадоса, Лорена улыбнулась и тоном, в который постаралась вложить максимум доброжелательности, произнесла:
— Спасибо, я знала, что ты меня не подведешь… Ты настоящий друг, Антонио Гарсиа…
Бурручага просиял.
— Я очень рад, что смог удружить вам хоть в чем-то. Поверьте мне, донна Лорена, для меня помочь вам — настоящая радость…
Продолжая улыбаться, Лорена ответила:
— Я не сомневаюсь в этом… Значит, я могу рассчитывать на твою помощь и в дальнейшем, не правда ли?
Антонио Гарсиа поспешно ответил:
— О, да…
Этот разговор происходил в небольшом кафе, в одном из бедных предместий Мехико. Лорена отдавала себе отчет, что в таком огромном мегаполисе, как Мехико, вероятность случайной встречи с Марией Лопес или с кем-либо из ее близких равно бесконечно малой дроби, однако тем не менее сознательно избегала кварталов, в которых могла нарваться на главного врага своей жизни.
Хищно прищурившись, Лорена исподлобья посмотрела на собеседника.
— Я хотела бы предложить тебе вот что… — Произнесла она и, сделав небольшую выжидательную паузу, продолжила: — Я хотела бы дать тебе возможность немного заработать…
Она посмотрела Антонио Гарсиа прямо в глаза, ожидая реакции собеседника.
— Заработать?.. — Бурручага не поверил своим ушам — Сеньора, вы сказали — хотите дать мне заработать?..
Лорена поджала губы.
— Да. Кому же еще, как не к тебе, обратиться с таким предложением? Все люди, которых я любила, все, кому я доверяла, предали меня. Ты, Антонио Гарсиа, — проникновенно-притворным голосом произнесла дель Вильяр, — ты единственный, на кого я могу положиться.
Бурручагу эти слова необыкновенно воодушевили. Слегка выпятив грудь вперед, он с типичным для латиноамериканца пафосом произнес:
— О, сеньора!.. Смею заверить вас — вы не ошиблись в ваших словах! Вам никогда, никогда в своей жизни не придется жалеть, что обратились к Антонио Гарсиа Бурручаге!
Глядя на простодушное лицо своего собеседника, Лорена подумала: «Как все-таки хорошо, что я в свое время от нечего делать, скуки ради позаботилась об этом деревенском идиоте! Вот уж правду говорят — никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь!.. Еще несколько горьких вздохов, еще несколько ободряющих улыбок — и из этого малого можно будет вить веревки».
Испытующе посмотрев на Антонио Гарсиа, Лорена сказала:
— Значит, я могу рассчитывать на твою помощь?.. Это действительно так?..
Бурручага всем своим видом показывал, что Лорена не ошиблась в своем выборе.
— Вне всякого сомнения, сеньора…
Лорена осторожно начала:
— Скажи мне, только скажи честно: тебе нравится твоя теперешняя работа?..
Лорена еще по первой встрече с Бурручагой поняла, что он очень комплексует, очень переживает из-за того, что вынужден зарабатывать деньги таким постыдным трудом. Еще бы — бывший квалифицированный мастер, хороший строитель по воле судьбы пал так низко, что был вынужден работать на городской свалке…
Стыдливо опустив глаза, Бурручага едва слышно произнес:
— Сеньорита, наверное, шутит надо мной… — В этой фразе прозвучала скрытая обида. — Да, наверное, шутит или смеется… Вряд ли можно представить себе человека, который бы был доволен столь незавидной долей… А тем более — мужчину.
Лорена мельком взглянула на руки Бурручаги — огромные, жилистые, похожие на клешни гигантского омара.
«Вот и прекрасно, — подумала дель Вильяр, — вот и замечательно: значит, я действительно не ошиблась, поставив на этого типа…»
— Скажи-ка мне, — произнесла она, стараясь казаться небрежной, — скажи, Антонио Гарсиа, если бы тебе предложили какую-нибудь другую работу… Ну, допустим, работу личного секретаря у одной весьма достойной сеньоры, работу не обременительную и куда более почетную, чем та, которой ты занят теперь…