— О, оставь меня…
Если бы тут сейчас присутствовал кто-нибудь из актерского колледжа при Голливуде, который Джоанна в свое время закончила довольно посредственно, то наверняка бы поставил девушке по актерскому мастерству самый что ни на есть высший балл… Что ни говори, а актрисой она была замечательной. Кроме этого, Маклохлен в свое время поднаторела в подобных амплуа — брошенных девушек, и ей не приходилось теперь даже задумываться над текстом — она сыпала отрывками фраз из старых ролей безо всякого разбору — тем не менее, без особого труда добиваясь желаемого эффекта.
— Ну, Джоанна, я прошу тебя… — в голосе Диего прозвучали извинительные нотки.
— Не прикасайся ко мне…
— Джоанна…
Диего был настолько недалек и простодушен, что разумеется, воспринимал весь этот дешевый спектакль за чистую монету.
— Но я прошу тебя…
— Диего, ты разбил самое святое, что у меня было — любовь к тебе…
Диего медленно начал трезветь. Поняв это, он открыл стоявшую на столе вторую бутыль и налил себе в стакан новую порцию рома.
Заметив это, Джоанна подумала: «Очень хорошо, пусть напьется… Когда он напивается, он становится плаксивым и безвольным, тогда из него можно вить веревки…»
Скосив глаза в сторону молодого Лопеса, чтобы определить, сколько он уже выпил, Джоанна тихо произнесла:
— Да, Диего, еще недавно ты действительно казался мне настоящим мужчиной…
— Но почему ты все время говоришь о нас с тобой в прошедшем времени?..
Это была единственная осмысленная фраза, сказанная молодым Лопесом до этого момента — с того времени, как к нему за столик подсела Маклохлен.
— Почему ты все время повторяешь — «ты был», «ты казался»…
Джоанна ответила приглушенно:
— Почему?.. Да потому, что теперь это уже в далеком прошлом…
Этот ответ весьма обеспокоил Диего.
— В прошлом?..
Джоанна коротко, но достаточно уверенно, чтобы убедить Диего, кивнула.
— Да… Теперь это в прошлом, — повторила она с легким вздохом.
Оставив свой стакан, молодой Лопес растерянно заморгал.
— Но что я могу теперь сделать?..
«Вот это мне уже нравится, — удовлетворенно подумала Джоанна, — это уже кое-что… А теперь — теперь надо усилить натиск…»
— Что я могу сделать?..
Маклохлен ответила ему с искусно изображенным равнодушием.
— Что сделать?.. А ничего… Для чего тебе что-то делать теперь?..
— Ну как это для чего?..
— Ничего делать не надо… Все идет просто замечательно, — с необыкновенным трагизмом продолжала Джоанна, — все просто великолепно…
Взяв в руку наполненный ромом стакан, Диего залпом осушил его.
«Это уже третий, — просчитала девушка в уме, — и только за то время, что я тут с ним сижу… Интересно — сколько же он успел выпить до того, как я сюда пришла?.. Наверняка столько же…»
Диего тяжело вздохнул.
— Знаешь, ты считаешь, что у меня — все нормально?.. — Спросил он.
Джоанна хмыкнула.
— Конечно!.. Ведь у тебя есть такая замечательная семья, такая любящая тебя сестра — миссис Мария Лопес… Имея такую сестру, — осторожно продолжала она, — можно ни о чем не волноваться…
Мысли Диего при упоминании о Марии словно натолкнулись на какое-то препятствие.
Мария… Но почему она против их брака? Почему она лезет не в свое дело?..
«Может быть, Джоанна действительно права, говоря, что я слишком слушаюсь ее? — Подумалось Диего, — может быть, она права, утверждая, что я очень уж надолго засиделся в младших братьях?..»
— Мария… — Эхом повторил Диего. — Мария… Да, она меня любит, да и я ее тоже…
Голос у Джоанны стал еще более обиженный, чем был раньше.
— Вот видишь, ты теперь и сам признаешь, как я права… Да, Диего, у тебя ведь такая замечательная старшая сестра… Вот и возвращайся к ней!.. Да, возвращайся и будь до самой своей смерти у нее на побегушках… Я вижу, тебе это даже нравится…
— А как же ты?..
Утерев кулаком сухие глаза, Маклохлен отвечала Диего:
— Я?.. О, обо мне не беспокойся… Как-нибудь проживу одна…
— И мы больше никогда не увидимся?..
Джоанна отрицательно покачала головой.
— Нет, Диего. Мы с тобой больше никогда не увидимся, и не надейся на это… Не надо меня искать, не надо добиваться встреч со мной… Ничего мне от тебя больше не надо… Живи со своей Марией, слушайся ее… Будь в услужении у моего замечательного мужа… Он, кстати, мне говорил, что ты уже вполне освоился со своей профессией — научился-таки правильно завязывать цветы… Он даже сказал мне, что приготовил для тебя отличную роль в девяносто четвертой серии… Роль ливрейного лакея — ты должен будешь, подойти к дону Федерико и с выражением произнести: «Кушать подано!..»