Глава 59
Не стоит и говорить, что больше всех переживал произошедшее Диего Лопес. Для него это был двойной удар — он посчитал, что потерял не только любимую, но и всю свою семью.
— Она никогда не простит мне этого, — шептал Диего, — она никогда не простит мне такого предательства… Боже, что я наделал, как я мог так несправедливо, так вероломно обойтись со своей любящей сестрой!..
В тот же день Диего исчез из дома. Все домашние находились в страшном волнении — Мария вообще слегла в постель с нервной горячкой — она не выдержала потрясений, выпавших на ее долю за последнее время.
Однако на следующее утро Рита сообщила ей, что с Диего все в порядке — только что он позвонил из аэропорта и сообщил, что решил на какое-то время уехать из Мексики, чтобы разобраться в себе и приучить себя к настоящей самостоятельности.
— Не волнуйся, — произнесла Рита, нежно глядя на свою лучшую подругу, — не волнуйся за Диего… Может быть, именно так и надо…
Мария только горестно вздыхала в ответ.
— Я боюсь, я боюсь за своего брата, я не хочу, чтобы он вновь стал жертвой своей же доверчивости, — говорила Мария, — я не хочу, чтобы его так обманывали… Ведь он такой доверчивый…
И Мария вновь потеряла сознание…
Прошел год.
За это время «Лопес продакшн» стала ведущей в Мексике кинокомпанией по производству телесериалов. Мария Лопес достигла такой же известности, как и тогда, когда, начав практически с ноля, открыла собственную швейную фабрику и сеть фирменных магазинов по всей Мексике. Ее фильмы пользовались небывалым успехом — их с огромным удовольствием закупал не только Голливуд, но и европейские телекомпании. Дон Мигель Габриэль де Фалья, по настоятельной просьбе Марии так и остался жить в доме Лопесов — хотя на всякий случай купил себе небольшой уютный коттедж в одном из пригородов мексиканской столицы. Дон Мигель Габриэль стал одним из самых известных режиссеров в Латинской Америке — его наперебой приглашали ставить фильмы в Колумбию, Аргентину, Бразилию, американские продюссеры сулили ему самые выгодные контракты в Голливуде, однако де Фалья всякий раз отказывался от этого, утверждая, что может работать только на родине.
Джоанна за это время звонила в Мехико два или три раза — она сообщила, что подписала какой-то контракт с английской рекламной фирмой, и теперь надолго уезжает в Европу. Замуж она не собиралась, хотя дон Мигель Габриэль настоятельно советовал ей поступить подобным образом. Кстати, и сам де Фалья наотрез отказался жениться, утверждая, что брак только помешает осуществлению задуманных планов.
На студиях «Лопес продакшн» — теперь уже не арендованных, а собственных, оснащенных самым современным оборудованием, снималось сразу по несколько сериалов.
Мария была очень довольна этим — она видела, какой любовью пользуются эти фильмы в Мексике, понимала, что у людей в ее родной стране и без того немного радостей, и что теперь единственное, что может доставить удовольствие людям — телевизионные сериалы.
Что касается Лорены, то как и предсказывал лейтенант Орнелас, она была помещена в пожизненное заключение в одной из психиатрических клиник — врачи обнаружили у нее настоящую паранойю.
Казалось, Марии не в чем было жаловаться на судьбу — однако она никак не могла забыть своего брата Диего. И хотя тот регулярно звонил в Мехико (Диего устроился на борт океанского судна, плававшего под либерийским флагом, матросом), Мария не оставляла надежды, что он когда-нибудь вернется домой…
Вскоре «Лопес продакшн» отметила годичный юбилей. Было произнесено множество тостов, выпито множество шампанского, а подарков Марии и ее близким было преподнесено столько, что они просто не знали, что с ними делать.
Стоя с поднятым фужером шампанского, министр информации, улыбаясь Марии, говорил:
— Позвольте мне поднять этот бокал за замечательную женщину, за нашу национальную гордость — за Марию Лопес!.. Да, все мы знаем, сколько пришлось пережить компании «Лопес продакшн», пока она не поднялась на ноги и не стала тем, чем является теперь…
Тост министра прервали аплодисменты.
Мария только поморщилась — она очень не любила подобных заздравных речей.
Однако надо было сказать что-нибудь в ответ, и Лопес, наполнив свой бокал, поднялась с ответным словом:
— Мне очень приятно, — сказала она, — очень приятно, что у меня, оказывается, так много друзей… Честно говоря, никто из нас — ни мой муж Виктор, ни сын Хосе Игнасио, ни друг нашей семьи, режиссер де Фалья — никто даже не подозревал, что нас так любят… За нас, друзья!.. — Мария подняла свой бокал и выпила его.