Кожу после вчерашнего немного стягивало, но в целом все было прилично, особенно если учесть, что помазаться вечером я, конечно, забыла. Хотя у нас в тарелке — овсяночка с маслом еще не доедена, кто мешает воспользоваться?
И вот лежу я на уже родном диване с развозюканной овсянкой на физиономии и заканчиваю читать лекцию о домашних масках для лица — для слушательницы первого года обучения Эйлин, конечно. А то она у меня начала возмущаться, мол, что это я делаю такое с ее лицом. Пришлось объяснить, что иногда мордой в салат — вполне себе косметическая процедура. Правда, салат должен быть из тщательно подобранных ингредиентов. Но если что, овсянка тоже сойдет. И даже картошка. Девочка в конце концов даже сделала философский вывод о том, что если что-то можно внутрь, то оно иногда и для наружного применения подходит. Зачатки логики, мои аплодисменты. Растет… Кстати, а может, магия — это действительно что-то такое, что мешает им взрослеть — ведь многие моменты действительно логику напрочь убивают?
И тут меня опять пробивает мысль о том, что с папаней Принцем-то всякое могло случиться. А потом — другая мысль о том, что, если он палочку узнал, может заявить о ее пропаже. Приметы, небось, знает не хуже Эйлин, так что выйти на нас ему будет, наверное, несложно. Если он здоров. Кхм. И чего ему пожелать-то, здоровья или чтоб полежал немного? Но встретиться все равно придется — как только Эйлин к этому подготовлю, самой ей точно присутствовать нельзя.
А потом пришла еще одна — вечером же к Северусу нашему гости придут! А у меня поле не пахано, кони не валялись и тесто не замешано. Так мы с дивана и свалились. Подобрали капли овсянки с пола, и снова — умываться. Ну и на кухню, черт побери. Эх. Да, я умею готовить и даже люблю, но при условии, что это не превращается в ежедневную повинность. Надоело.
Стоп, Мария! Это что еще за бунт на корабле? Что вообще за настроения — с подопечной налиняло? А ну брысь! То есть марш! Я закатала рукава и принялась за работу — благо продукты и все необходимое теперь было под рукой. Эх, а мы ведь еще кресла не загнали! Я мечтательно улыбнулась.
Телефон, нам нужен телефон! Ведь как иначе объявление о продаже давать? Снова с секретарем в школе договариваться — под процент? А там ничего так денег должно получиться. И дело вовсе не в том, что мне делиться жалко, а в том, что слухи поползут — мама не горюй. О том, что Снейпы, оказывается, богатенькие наследники или еще что в этом роде. И вскроют наш домик в не особо благополучном районе, никакая магия не поможет. Видела я этих…
Нет, можно, конечно, навесить лапши, мол, Тобиасу дали отреставрировать, вот только он реставратор еще тот. Дорогие вещи не несут к неизвестным мастерам, ежу понятно. Может, с магами эта версия и прокатила бы, но обычные люди, каких я тут узнала, не менее ушлые, чем у нас. А то и более. Короче, телефон хочу. А денег на него нет. И как это супругу объяснить? Ведь если бы нам можно было позвонить, я бы просто объявление в газету дала — кстати, не местную, а Бирмингемскую, не через Армию Спасения же кресла толкать.
Хм. А, собственно, почему бы не попробовать? Вот, мол, с вашей, то есть, конечно, божьей, помощью супруг образумился, нашел такое диво дивное и в порядок привел, как умел… Фабрика загибается, городок тухнет, ребенок растет, и вообще жить хочется и работать во славу кого вы там говорили. Мы старательные, вы же знаете. Памагити?
Тэкс, опара готова. Я слегка присыпала мукой «зародыш теста», прикрыла старым, но идеально отстиранным полотенцем и поставила на подоконник, куда падали солнечные лучи. Час есть на то, чтобы заняться начинкой. Мысль насчет того, что спросить можно что угодно у кого угодно и это в принципе бесплатно, взбодрила, и я задумалась о том, что кроме телефона и фотоаппарат бы пригодился. Модели, которые сейчас в ходу, я представляю — еще дедушка учил с ними обращаться. Он опытный фотолюбитель был: «Зоркий», «Зенит», «ФЭД» и «Смена» — на все снимал, а потом и я при нем не только отиралась — все научил делать, светлая ему память. Здесь подобные всяко можно будет найти. Это не кошмар на гармошке и с магниевой вспышкой, разберусь. Хотя, может, просто найти фотографа и не париться? Мы ж не мебельную мастерскую открывать будем… Вот если будем, тогда и появится смысл покупать. Что-то меня занесло.
Кста-а-ати, а где в этом доме документы? Эйлин, ау?
Не то чтоб я этого ожидала, но она оказалась не в курсе, чему я не удивилась. Мда, все-таки волшебник — это диагноз. Ладно, Тобиас вернется — спрошу, уж он-то не может не знать.
«Нет, не будем сейчас искать, — заявила я Эйлин, которая вдруг начала проявлять активность. — У нас другие дела, к чаепитию надо готовиться, раз пока мы не можем позволить себе просто пойти и закупить все в кондитерской — придется ручками, а ты вообще давай смотри и учись — мало ли, как жизнь повернется».
Эйлин испуганно прошептала что-то вроде «не уходи» и осталась наблюдателем. Все же назвать ее общительной девушкой было довольно сложно — да и вчера мы так наговорились, что даже мне приятно помолчать.
Вот ворона! Сову-то покормить забыла. Да и назвать ее надо вроде как для окончательной привязки. Я оттяпала ножом пару небольших кусочков от мясной обрези и полезла наверх по узкой скрипучей лесенке.
В комнатке Северуса было в меру чисто, а как для десятилетнего пацана — так даже аккуратно — может, потому, что вещей было минимум, а расставить в ряд книги, чтоб удобней было брать, этот ребенок догадался, вангую, лет примерно с пяти-шести. То есть когда учился заниматься ими самостоятельно.
На окне стояла пустая клетка, рядом с которой торчала палка-насест… Так. Откуда палка и где сова? Я осмотрелась. В комнате обнаружились две здоровые ветки, одна как-то хитро закреплена у окна, другая — наоборот, в самом темном углу. И из этого самого угла на меня неодобрительно зыркали пронзительные светло-желтые круглые глазки.
— Ну извини, дорогая, извини, закрутилась, — я подошла к сове и протянула ей кусочек мяса. Та взяла довольно аккуратно, быстро проглотила и получила еще кусок. А потом вопросительно посмотрела на меня.
— Ты у нас ястребиная сова, — я начала думать вслух. — Если бы ты была мужского пола, я бы назвала тебя Ястребок. Но ты у нас девочка, верно?
Сова щелкнула, что-то проворчала — и, видимо, решив удивить меня могучим искусственным интеллектом, кивнула. Я показала ей большой палец.
— Будешь Ясей? М? Ясенька?
Еще одно согласное щелканье — ну, мне так показалось. Отлично. Теперь сменить воду, и…
— Кстати, тебя же нельзя просто мясом все время кормить, тебе надо целых мышей там, цыплят… И если цыплят я в ближайшее время постараюсь найти, мышей ловить не пойду точно. Ты справишься сама, дорогая?
На меня посмотрели скептически, а потом перелетели на подоконник и шкрябнули по стеклу лапой.
— Прямо сейчас? — удивилась я.
Впрочем, кажется, я просто забыла, что некоторые виды сов прекрасно охотятся и днем. Я открыла окно, но Яся продолжала топтаться на подоконнике.
— О! Я же совиного печенья взяла, — вспомнила я, слетала за ним и угостила свою питомицу.
Печенье, кстати, было такое, что нормальному человеку и в голову не придет его грызть… Потому что состояло аккурат из того, что сове надобно, только в подсушенном виде. Ага, такие сухие плоские раздавленные мыши, целиком. Правда, перемешано, но хвосты и челюсти определить можно было довольно просто, а местами и лапы виднелись. Короче, не для слабонервных печеньки. Хотя брала я самое дешевое в неправедной надежде, что — а вдруг хватит на основу для оборотного? Может, более дорогие печеньки как раз того… мелкодисперсные. Ха, то-то продавец на меня так иронически покосился, когда я расплачивалась!
Мать моя, у меня ж тесто!
По лестнице я ссыпалась едва не быстрей Северуса и рванула на кухню. Фух. Так, яйцо с маслом, соль, размешиваем, добавляем. А теперь муки и — месим, месим, месим… Хочу домовика. Интересно, у Принцев они есть?