Эйлин, может, я договорюсь с твоим папой, м? Да перестань ты трястись, я тебя умоляю. Ты же умеешь, как там, окукливаться, короче, будто тебя нет? А меня так научишь? Как зачем? Ты что, не видела, какими глазами на тебя твой муж смотрит? Обрати внимание, дорогая… Да, именно это я и хочу сказать — ты ему нравишься. Ты! А я ни при чем, я сказала! Не думала, что ты извращенка. Нет, не думаю, что твой супруг тоже извращенец. Эйлин, ты забыла, сколько мне лет? Нет, я могу и поприсутствовать, но ты представляешь, если мне вдруг захочется высказаться?
Эй, ты где? Ау! Впечатлительная моя… База, база, я — недра… Что я сказала и про какую базу? Наверное, что-то волшебное, раз ты отмерла. Меняемся, а? Ты окукливаешься, и я иду к мистеру Принцу, потом наоборот, окукливаюсь я, и у вас с Тоби наконец появится личная жизнь, м? Кстати, вы лорды или нет, в смысле, папа? Нет? Слава труду! Почему? Труду всегда слава потому что!
Я засунула первый противень пирожков в духовку — эти будут с мясом — и сдула прилипающую ко лбу пушистую прядь — руки были в муке.
Эйлин, слышь? — а я окуклюсь, когда Тоби захочет тебя поцеловать… Да хочет он, хочет! Я-то все вижу, в отличие от одной неопытной и еще молодой дурочки. Ты что, не в курсе, что мужчину не только кормить надо? И прекрати краснеть, мне и так жарко…
*
У Северуса заканчивалась вторая неделя учебы на новом месте, он был совершенно доволен новой школой — по сравнению со старой, конечно, ну и в целом радовал не только успеваемостью, но и рассказами об одноклассниках. Мы начали постепенно заочно знакомиться с, так сказать, местным бомондом — верхушка общества в каждом городе есть, а у них — родственники и дети, и я немного начала представлять, кто тут кто. Ну а Северус, видя мое внимание, осознал свою полезность как шпиона в стане магглов. Хотя последнее слово в его лексиконе стало встречаться все реже — и за это он тоже получил от меня похвалу.
Так что мы его еще научим — и мимикрировать отменно, и родину любить, себя то есть. Возраст, к счастью, самый тот, так что это я все же удачно зашла.
Когда Северус в компании одноклассников явился домой, было готово все. Пирожки с мясом, пирожки с луком, пирожки с капустой и один большой сладкий пирог с яблоками. Да, и я тоже была… готовенькая. Точнее, мы с Эйлин. Потому что как печь пироги магией, не знал никто из нас.
У меня даже не было сил удивиться, что мальчишки были втроем.
— А Эванс сказала, что должна переодеться, — просветил сын. — Ее родители проводят.
— Хорошо, присаживайтесь пока за стол. Голодные? Возьмите по пирожку с мясом, хотя начинать есть до прихода всех гостей — дурной тон, но я ведь вполне могу отвернуться к окну и не заметить, — улыбнулась я и явно получила по десятку очков от каждого из мальчишек.
И я действительно посмотрела в окно. И заодно подумала, что Эвансы-старшие действительно заботятся о дочери. Ведь как иначе отпустить девочку в неблагополучный район? Только лично отвести, познакомиться с теми, кто с ней будет, и лично забрать. Молодцы, что еще скажешь.
Так все и получилось. Супруги Эванс раскланялись со мной, перебросились парой фраз о хорошей погоде, я неискренне пригласила их присоединиться, они искренне отказались, и мы расстались вполне довольные друг другом. Как хорошо, что ремонт в коридоре и гостиной был завершен. Но в голове нашей усталой таки завертелось…
Семья, говорите? Пара чистейшей воды сероглазых блондинов с волнистыми волосами — и рыжая деточка с прямыми — и это я еще молчу про черты лица. Да еще зеленоглазая. Ну-ну. Вот прям верю. «Она в семье своей родной казалась девочкой чужой» — лучше и не скажешь, спасибо, Александр Сергеевич.
Детки за столом вели себя поначалу образцово, обсуждали своих динозавров, в том числе Лох-Несское чудовище — причем наш Северус показал себя таким скептиком, что даже я не ожидала. Раскритиковал ту самую, нашумевшую, фотографию доктора Уилсона в пух и прах. Лили чуть не заплакала — она, как единственная барышня, оказалась самой романтичной, ей хотелось побывать на знаменитом озере, установить контакт с чудовищем, подружиться… Догадываюсь, она уже воображала, как станет его укротительницей.
Правда, когда я спросила насчет путешествия, дети оказались единодушно «за» — ну еще бы! Им хотелось всего — и развалины замка Аркарт посмотреть, и «чудище попугать». Ну-ну, попугаи мои, — так и хотелось им сказать, но Северус предложил тоже сделать фотографию, «как тот доктор», и довольно связно рассказал, как это возможно практически силами здесь присутствующих.
Мисс Эванс, конечно, возмутилась, мол, обманывать нельзя, на что он, на мой взгляд, вполне резонно спросил, можно ли шутить. И завязался уже почти философский диспут на тему, что можно считать шуткой, а что — серьезной фальсификацией.
А детки-то неглупые…
В голове у меня почему-то вертелась знаменитая трилогия об Артуре Мэри Стюарт — интересно, вышла или еще не вышла? Вот увлекательное было бы чтиво для подростков, и не только! Стоп. Преподавать я буду, если буду, конечно, историю, а не английскую словесность, куда хоть как-то можно это было бы протащить. Ну и каша у меня в голове, какая же каша! И всего три месяца, чтобы ее устаканить. А еще надо все же написать Кингсли, а то не дай бог искать начнет. И как-то осторожненько и аккуратненько узнать про ныне живущих Принцев. И про Тоби… хотя там вообще откуда копать, непонятно, да еще и опасно. Вот же занесло так занесло!
*
Когда в доме четверо подростков, двое из которых — маги, расслабляться нельзя. Жаль, до меня это дошло немного поздновато. Лили, любимая домашняя девочка, в компании оказавшись единственной, когда разговор касался того, что она знала, чувствовала себя прекрасно. Но через некоторое время мальчики увлеклись названиями, которые произнести-то было трудно… Некоторое время она слушала и удивлялась. А потом захотелось внимания.
Я уже потом поняла, что ребенок терпел, сколько мог. Но посуда вдруг начала шататься и звенеть, Северус сделал огромные глаза… Мне ничего не осталось, как крикнуть:
— Землетрясение! — сгрести в охапку детей — как только удалось, до сих пор не понимаю, магия, не иначе, — и вылететь во двор.
— Наверное, показалось, — преувеличенно равнодушно заявил Северус, потирая ребра, и продолжил грустно: — А я там еще пирог сладкий видел… Может, вернемся?
— Да, пойдемте в дом. Я думаю, — я сжала в руке ладошку Лили, и она очень вовремя посмотрела мне в глаза, так что получилось, что я сказала именно ей: — Больше такого не повторится.
Я ожидала чего угодно — того, что она покраснеет, смутится, хотя бы кивнет… но она только пожала плечами и отвела взгляд. Да мы врунишки, так, что ли? Хотя если дома были уже в курсе о ее выкрутасах, то могли и проинструктировать, мол, никогда не подавай виду. А что, мы Северуса другому учим? Тому же самому… Ладно, что с десятилетки возьмешь.
И мы вернулись. Пока мыли руки, пока рассаживались, хлопнула входная дверь, но на Тоби я отвлекаться не хотела, решив, что он и сам прекрасно разберется, а я глаз не спущу с двух малолетних волшебников. С одной так точно. Кстати, а не развеяться ли нам, заодно лишнюю энергию скинуть? Я предложила поиграть…
Сначала показала, как тренировать равновесие, а потом они, стоя на одной ноге, касаясь противника ладонями, пытались его столкнуть. Тут как раз совершенно неважно было, кто девочка, кто мальчик, так что смех и писк, а потом и хохот заполнили дом, который, кажется, никогда такого не слышал. Потом сыграли в «займи место», потом во что-то свое школьное, и я отправилась на кухню за пирогом. В конце концов, он был большой — полный противень, и надо было сначала аккуратно нарезать.
Увидев, что творится на моей кухне, я на миг замерла как вкопанная. Три пьяных рожи, четвертая — наш Тобиас, лыбились на меня, доедая… мой пирог!