Краем уха слышала, как примерно то же самое, может, чуть грубее, втирает ей папочка, и в конце концов…
— Отец, — Эйлин тяжело вздохнула. — Я все поняла. Достаточно, прошу вас.
Мистер Принц аж рот приоткрыл — видимо, не ожидал такого от доченьки.
— Мне тут, — Эйлин постучала себя по лбу, — все уже сказали, — она еще раз вздохнула, — только немного поласковее.
— Так, все, дайте и мне право голоса, — вылезла я, и теперь мы с Северусом и Эйлин любовались непередаваемым выражением лица мистера Принца — он наконец сообразил, что происходит и, кажется, мог оценить, как «его Эйлин» начала «петь на два голоса».
— Ух, точно как папа, когда вы начали вместе, ну, то есть по очереди, с нами разговаривать, — рассмеялся Северус, и, умница моя, то есть наша, немного разрядил обстановку.
— Между прочим, не только папа, ты и сам так выглядел! — я не могла не уточнить.
— Я? Ха-ха-ха!.. Жалко, я себя не видел.
— Этот дом не слышал детского смеха уже три десятка лет, — неожиданно проникновенно произнес папа-Принц.
— И кто вам доктор? — удивилась я. — Что мешало?
— Я больше не могу иметь детей, — ответил он. — А если вы о том, чтоб найти Эйлин… Так я поклялся, что ноги моей в ее доме не будет, пока она меня сама не пригласит! И что искать ее не буду, и помогать — тоже.
— А на улице встретиться религия запрещает? И как вы все же тогда до нас добрались?
— Э… Я же палочку искал… Которая была у вас в руке, когда я вас встретил. Как только увидел, так мысль и пришла. Сам удивился, как все оказалось просто.
Мои глаза сами на лоб полезли. Оказывается, вот как бывает! Как легко «страшные клятвы» можно обойти! Долгонько же мысли здесь ходят, через Китай, не иначе. Или головы особой твердости — проникать в них тяжело, долбиться долго. Неужели и у меня скоро такая же будет? Ох. И я впервые задумалась о том, что было бы неплохо, наверное, заселиться в какое-нибудь пустое тельце. Не магическое. А может ли быть, что магия — это такая болезнь? Брр.
Кста-а-ати… Если переселение, как и подселение, возможно, то… Это ж какие перспективы открываются! Дух захватывает! Залететь в Тома, потом в Альбуса и продолбить им черепушку — изнутри-то! Опыт долбления налицо. Ох ты ж, как интересно, м-м-м… Ой, что это Эйлин, то есть мы, подскочили как ошпаренные?
— Он дышит! Тоби!!! Отец! Мэри! Северус, папа жив!
— А ты сомневалась, что ли, — почти ласково проворчал мистер Принц, и я почувствовала, как нас гладят по голове.
Эх, только что то же самое хотела сказать. Будет у Эйлин стереоэффект когда-нибудь от нас с папой. Но все же удобно, что можно уйти, «закуклившись», отдать все в распоряжение настоящей хозяйки тела, а самой спокойно подумать — есть над чем. А потом уже поделиться с кем-то. Или нет. Но с папой Принцем как с единственным дружественным менталистом я бы посоветовалась — все же он нам точно не враг.
Увы, в ближайшее время нам всем стало не до раздумий — мистер Принц начал какой-то жутко замудреный ритуал под названием «Большое Очищение» — и даже спать приходилось по очереди. Конечно, он проводил его самолично, но и тем, кто на подхвате, тоже дел хватало. Зато улучшения у Тоби были налицо, день за днем. Сначала он начал самостоятельно дышать — ну и сердце билось ровнее, естественнее, так что можно было обходиться без чар Стазиса, но наш пациент все еще был «на краю».
Надо было вводить зелья, выводить палочкой сложные узоры на теле — оказывается, руны такие бывают, вот уж не видела. Пришлось срочно учить — страшно же ошибиться. Эйлин, двоечница, несколько раз заполучила «стереоотповедь» от меня и от папочки, но ничуть не обиделась. Слава всему, что она наконец контакт с отцом нашла, и хоть их отношениям я еще не могла особо порадоваться — они оставались деловыми, тепла в них не было ни на грош, но все же мистер Принц наконец принял дочь как взрослую девочку, способную худо-бедно жить самостоятельно.
Вот только это худо-бедно нас теперь не устраивало. И это тоже было хорошо.
Зато Северус вообще, кажется, хватал на лету все подряд — еще бы, впервые попасть в место, где можно магичить без проблем хоть круглосуточно — и никаких тебе магглов. Отрывался наш книжный мальчик.
Дед, глядя на него, кажется, светился собственным светом. Значит, одно замечательное дело у меня уже сделано, главное, чтоб наш дедуля раньше времени не загнулся и продолжал всячески поддерживать внука.
К тому времени, когда Тобиас смог говорить и соображать (судя по тому, что я наблюдала, именно в такой последовательности), а потом шевелить не только языком, но и всем собой, прошла целая неделя. Нет, спохватилась-то я через три дня, забрала у папы-Принца портал и отправила юного прогульщика в школу. Порталом же он возвращался из дома в Паучьем обратно — десятилетний волшебник, оказывается, тоже уже кое на что способен, а учитывая, что он приходился Тоби сыном, то его присутствие часто было достаточно важным.
Память к Тобиасу вернулась — тут можно было праздновать, если бы не было так грустно. Магия — нет. И колбасило его от этого будьте-нате. Утрата магии вообще очень плохо сказывается на личности волшебника, так что в конце концов Тоби попросил «вернуть все обратно».
Вот это было ударом, по крайней мере для нас с Эйлин. Она-то точно совсем о другом мечтала. Да и я рассчитывала на лучшее. Нельзя сказать, что мы Тоби не понимали — примеров, когда волшебник вообще погибал, лишившись магии, было не так и мало, а еще больше — когда он «шел вразнос» — не оттуда ли уши торчат неприятия Снейпом-старшим магии как таковой? Мистер Принц подтвердил — да, скорее всего, именно оттуда. Но если Тобиас еще и помнить будет все — ему будет много, много хуже.
Так что мы быстро выяснили, что к чему, поняли, что виноват действительно Том Реддл, и вообще Тоби едва не стал жертвой, когда услышал за стеной василиска и пошел его искать — Миртл Уоррен случилась как нельзя кстати — или некстати, для кого как, конечно. Свидетели Тому были не нужны, так что ей в любом случае ничего хорошего не светило.
После того как Тобиас «потерял» магию, разумеется, его отчислили. А Том, подождав годик, прокачав связи, озаботился удалением его имени из учеников Хогвартса, да и вообще… поднаторев в ментальной магии, изрядно поупражнялся — понятно, в каком направлении.
Конечно, всем память не затрешь, но Том был очень умным мальчиком — тех, кто способен что-то сказать или возмутиться, — достаточно мало, хорошо если один из сотни. А уж с этими-то возмутителями спокойствия и излишне памятливыми личностями он справился. В конце концов, надо же было как следует отточить навык.
Очень скоро помнящих о Тобиасе Снейпе, сыне сквибов по линии Сейр, в магической Британии не осталось. А кто остался, тот сам предпочел никогда об этом не вспоминать — мало ли что. Да и сам-то мальчишка ничего из себя не представлял особенного — подросток и подросток. И не стоял за ним никто — потомки Гормлайт сквибов за людей не считали, за океан письма тот не писал — Том и это проверил, прежде чем пускаться в авантюру «я — единственный наследник Слизерина».
Выяснилась и еще одна прекрасная вещь: Принц-старший (да, Северус тоже стал Принцем как единственный наследник) готов мне помогать с переселением. Эйлин тоже была всецело «за» — с папой теперь ей было не страшно оставаться, хотя и привыкли мы друг к дружке. Однако засада была еще та: помогать-то мистер Принц был готов, но пускать меня к себе категорически отказался. А тренироваться-то как?
Свою кандидатуру предложил было Тобиас, но когда я спросила, как мы будем с личной жизнью разбираться, быстро скис. Северус был тоже не прочь, но тут уже я уперлась, а потом и Эйлин: ребенок еще не сформировался окончательно — вдруг влияние постороннего разума будет неблагоприятным? Или еще что-то случится?
Дедушка Принц нашу точку зрения принял без доказательств — рисковать Северусом он тоже не хотел. Шебутной мальчишка и ему влез в самое сердце. Хотя шебутным он особо не выглядел, скорей из тех, о ком поговорка «в тихом омуте черти водятся». Только фамильное упрямство проявлялось будь здоров. Но и то с оглядкой — все же первые десять лет несладкой жизни были тяжелой школой. Короче говоря, истинный слизеринец с небольшими примесями от характеров других факультетов.