Впрочем, можно выкопать яблоню и перебросить ее через забор.
А котик ждет. Ждет котик. Ры-ыженький. Сла-авный. Приходил, поглядел, понюхал, мы его мясцом и приманим… Сегодня можно и пораньше обосноваться на посту, сегодня можно не к десяти, а к девяти тридцати сесть. До часу ночи наш разбойник уж должен нарисоваться. Как бы псина его не отпу…
Мурлов, кое-что сообразив, широко улыбнулся. Вот же голова дубовая! Яблоню ему перебросить! Поводок! А просто взять и отправить терьера к Николаю Петровичу на участок, думалка уже отказала? Поднять за шкирку, опустить за ограду. Или вовсе снизойти до рядового, ординарного пинка. Поу-у-у. И полетел Дружок.
Действительно, чего это он вдруг озаботился поводком? Соседи же. Пусть бегает песик на своем участке. Одиночества, видите ли, боится. Привыкнет. Одиночество, наоборот, необходимо ценить.
Мурлов, решив задачу, с комфортом устроился на диване. Выставил будильник на столик, глянул на циферблат. А вот и семь. Осталось всего ничего. Он со вкусом посмотрел новости. Курсы валют, ценные бумаги, биткойн, достижения в робототехнике, аддитивные технологии и нейросети.
Кошмар! — весело подумалось ему. Что еще придумают? Японцы вон уже секс-роботов вовсю пользуют. Правда, между Татьяной и секс-роботом Мурлов, пожалуй, выбрал бы второго. Да и сына бы заменил на покладистую железяку. Соскучился — включил, поговорил, поиграл — выключил.
Запиликал телефон. Мурлов повернул его к себе экраном. Ну, конечно! Ну, кто же еще!
— Да, — отвечая на вызов, сказал он.
— Валентин!
Голос бывшей жены был полон трагизма. Она произнесла его имя и замолчала, ожидая реакции.
— Я слушаю, — сказал Мурлов.
— Валентин, нам не дали двух недель отсрочки, — сказала Татьяна. — Нам дали всего одну неделю. Ты не мог бы переслать сто тысяч через неделю?
Мурлов скрипнул зубами. Сука.
— Через полгода я тебе верну, — торопливо добавила Татьяна.
— Я подумаю.
— Ты же все равно никуда не тратишь.
Мурлов скрючился и застыл, чувствуя, как пощипывают, покусывают плечи невидимые муравьи. Только мысль о коте вывела его из ступора.
— Валентин! Валя! Ты слышишь? — квакала трубка.
— Слышу, — отозвался он.
— У тебя опять приступ?
Ах, как натурально звучала эта обеспокоенность!
— У меня нет никаких приступов! — отчеканил Мурлов, медленно выдохнув. — Я тебе перезвоню. Завтра.
— Мы на тебя надеемся, Ва…
Он прервал связь и какое-то время сидел, тупо глядя, как круг за кругом проворачивается на будильнике секундная стрелка. Ох ты ж, уже семь пятнадцать! Мурлов передернул плечами и встал.
За окном потемнело. Набросив легкую куртку прямо на халат, Мурлов вышел за забор и прошелся к дому соседа. Две березы кренились с участка на общую территорию. Жестяные листы ограды встретили его крапинами ржавчины. Калитка была закрыта. Но нам ли унывать? Привставшему на цыпочки Мурлову стала видна дорожка, бегущая к крыльцу среди зарослей травы. Крапиве и репейнику Николай Петрович, похоже, предоставил полную свободу. Впрочем, свобода от хозяйской руки была предоставлена и всей прочей растительности. Безобразие. Мурлов покачал головой.
Дом ему тоже не понравился. Не чувствовалось в нем жизни. Стены остекленной веранды шелушились краской. Листья и семена облепили спутниковую тарелку.
Света не было ни в одном окне.
Мурлов чуть не подпрыгнул, когда у соседа дальше по улице вдруг на полную мощность включились колонки. Бумканье ударных, казалось, все садоводство подкинуло в воздух. Бум-бум-бум! Хай-я!
Сосед, к счастью, опомнился, и звук приглушил, а затем и вовсе свел в ноль, но в Мурлове какое-то время еще все бурлило, звенело, вибрировало и постукивало в ушах. Бумканье распугало мысли, и он с трудом вспомнил, что собирался сделать. Ах, да-да, песика запустить.
Впрочем, случиться операции по перемещению чужого имущества было не суждено. Николай Петрович ждал его у ворот.
— А я звоню, звоню! — обрадовался он. — А вы вот где!
— Я как раз к вам ходил, — сердито сказал Мурлов. — Думал, не подбросили ли вы мне своего любимца и уехали насовсем.
— Что вы, что вы! — махнул рукой сосед. — Я, как и обещал. А что э-э… Дружок?
— Все хорошо.
Мурлов открыл дверцу. Николай Петрович дернулся было за ним на участок, но наткнулся на взгляд и движение брови и предпочел убрать ногу за ограду.
— Извините.
— Вы постойте здесь. Я сейчас его вынесу, — сказал Мурлов.