- Просто я думаю о людях. О том, как они живут, – тихо ответил он, отчего стекло покрылось тонкой белой пеленой.
- В смысле? – не понял я.
- Нет, ничего, – отмахнулся он, поворачиваясь ко мне. – А мы покатаемся на колесе обозрения? – его глаза по-детски загорелись в немом восторге.
- Ну, если оно будет работать, то покатаемся, – неуверенно ответил я на его восторженную улыбку.
Такая резкая перемена настроения меня немного настораживала… Да и, вообще, он с утра какой-то странный. Это из-за того, что он ездил к своему – уже бывшему – парню?
- Хорошо, – кивнул он, удобнее устраиваясь в кресле. – Вань, расскажи о себе.
- В маршрутке? – тихо засмеялся я.
- Нет, – покачал головой он. – Извините, а можно выйти? – громко крикнул он водителю.
- Ты что делаешь?! – возмутился я.
Он лишь подмигнул мне, резко вскакивая и начиная тащить за руку к выходу. Все пассажиры недовольно смотрели на нас, а Костя продолжал спокойненько тащить меня к открывшейся автоматической двери.
- Ну и захрена ты это сделал?! Тут еще минимум минут пятнадцать идти теперь! – возмутился я, когда маршрутка уже отъехала, оставив нас на обочине.
- Ну, ты же сказал, что мы не можем поговорить там. Так, что нам помешает сделать это здесь? – невинно похлопал ресницами парень.
- О, Боже! – застонал я. – За что мне эта кара, а?! Блять, Кость, мы могли спокойно доехать до парка!
- А я хочу поговорить! Мне не хватает общения! – наигранно вздохнул парень, нахально улыбаясь.
- О, Боже, бешеная ты, блять, белка! Пошли, – потянул я его за край рукава вперед по дорожке. – Что ты хотел спросить?
- Ну, сначала – ориентация, – с умным видом начал он.
- Очень смешно. Ладно, самая натуральная, – ухмыльнулся я.
- И что – мне не удалось даже немного сдвинуть ее к отметке голубизны?! – возмутился он.
- Пф… Дальше, – закатил глаза я, в голове все еще прокручивая этот вопрос.
Ориентация… Ну, Кость, как тебе ответить?.. Тот поцелуй мне, определенно, противен не был, но и запредельного удовольствия я не получил. Обычный поцелуй – ни больше, ни меньше. Это я…что – типа, латентный гей, да? Охуенное, блять, открытие!
- Девушка есть? – смешно надув губы, спросил Костя.
- Нет. Расстались около двух месяцев назад. Застал в постели с другим. В моей постели, – усмехнулся на последнем предложении я.
- Понятно. Какую музыку слушаешь? – продолжил парень.
- Классика. Она меня…успокаивает, – неуверенно улыбнулся я.
- Какие фильмы любишь? Какая еда нравится? Какой цвет любимый? Книга? – вдруг начал засыпать меня всевозможными вопросами синеволосый.
- Окей, окей, стоп! – жестом остановил я этот словесный понос. – Не очень люблю смотреть кино. Но если на то пошло, то – документальные. Люблю суши. Любимый цвет – бирюзовый… А книга… Пожалуй, «Над пропастью во ржи», – ответил я.
- Понял, – ответил Костя, улыбнувшись. – А где твои родители? Я видел только сестру.
- Родители слишком заняты. Не даром, ведь, говорят: «Трудоголизм – это диагноз. Но он, к сожалению, как рак – не лечится». Так что растила меня, фактически, Маша. Я ее и мамой-то называл до трех лет, – ухмыльнулся я.
- У тебя они хотя бы есть, – грустно ухмыльнулся Костя. – Мама решила не делать аборт, боясь за свое здоровье… Но и желания и потребности в детях не испытывала. А как только я родился, отдали меня бабушке и уехали в неизвестном направлении. Машина, в которой они ехали, на следующий день упала с обрыва.
- Мне жаль, – неуверенно протянул я.
- Нет, не надо. Таким, как они, не место на земле. Лучше бы мать убила меня, чем вот так бросать. Ты так не думаешь? – совершенно безразлично пробормотал он.
- Нет, не думаю. Мне было бы не с кем ходить в парк, – улыбнулся я ему, указывая на показавшееся вдалеке колесо обозрения.
Часть 17
Костя, по-детски улыбнувшись, потянул меня за собой, начиная быстро бежать по направлению к парку. Я еле успевал за парнем, который чуть ли не визжал от восторга, подобно маленькому ребенку.
- Стой, Кость, сейчас от силы одиннадцать часов – куда ты так торопишься? – громко возмутился я, резко останавливаясь.
Парня по инерции тряхнуло от моей резкой остановки, и он с открытой ненавистью оглядел меня.
- Потому, что хочу в парк! – с видом обиженного сурка ответил он, смешно надув губы.
- А деньги у тебя есть, а? – решил подколоть парня я.
- Есть! – хмыкнул он, отворачиваясь. – Так ты идешь, или нет, м? – он уже медленными шагами направился опять вперед по дорожке.
- Ага, как же. Тебя оставишь – ты кого-нибудь изнасилуешь, покалечишь или убьешь. Нет, я, пожалуй, послежу за тобой, – усмехнулся я, нагоняя Костю.
- Ну, знаешь… Первое отметай сразу, ибо ебу я скорее мозги. Второе… Ну, тут уж как выйдет, но я бы, и правда, очень постарался. А про третье я промолчу, – мило улыбнулся парень, отворачиваясь. – Всегда мечтал кого-нибудь расчленить, – тихо пробормотал он куда-то в пол, на что я лишь ухмыльнулся.
В голове все вертелись мысли о его погибшей семье. Рос он с бабушкой, наверняка – где-то в деревне… Но он не очень похож на домашнего мальчика, да и волосы ТАК деревенский бы не покрасил. Так… Стоп! Бабушка ведь где-то жила, так? Значит, есть дом или квартира…
- Кость… – неуверенно начал я, думая, как лучше преподнести свою мысль. – Где жила твоя бабушка?
- В Люберцах дом, за мостом уже… - поморщился парень.
- Так почему его тебе не отдали? – искренне удивился я. – Ведь если ты ближайший родственник, то…
- Хватит! – резко прервал меня Костя. – Его снесли. Из-за строек. Бабушку хватил инфаркт, когда она узнала о сносе всех близлежащих домов, из-за этого и умерла. Я на тот момент был у НЕГО. Дом снесли, как и полагалось, а я остался на улице – почти без денег, вещей и цели в жизни. Слушай, за этот день я рассказал тебе столько печальных фактов своей нелепой жизни, что впору снимать сериал! Давай уже закончим на этом, – недовольно пробурчал он.