— С сегодняшнего дня я собираюсь заняться решением этой проблемы. Итак, что ты решаешь? Едешь?
Как же ей хотелось быть с ним, но вместо этого она сказала:
— Если я скажу «да», то это будет относиться только к поездке и больше ни к чему!
— Договорились!
По дороге в Эль-Росарио они весело болтали. Джонатан рассказывал Марни о себе и своей семье. Он не придерживался официальной версии своей биографии и пропускал некоторые детали, которые, на его взгляд, могли бы повлиять на ее отношение к нему.
— Моя сестра — фотограф. Она живет под Сан-Франциско недалеко от меня. В декабре у нее была первая персональная выставка, которая прошла очень успешно.
— Ты живешь в Калифорнии?
— Да, — и затаив дыхание, добавил: — Возле Силиконовой Долины.
— О господи!
Джонатан напрягся, но совершенно напрасно. Оказалось, что Марни взволновало вовсе не то, что он живет возле Силиконовой Долины, а рассказ о его сестре.
— Так это ее работы висят на стене в твоей гостиной в Ла-Плайа-де-ла Писала?
— Да, это ее работы, Анны, — с облегчением улыбнувшись, ответил он. — Хороши, правда?!
— Очень! Я должна тебе сказать, что я очень рада, что это фотографии твоей сестры.
— Почему?
— Потому что такие фотографии, особенно ту, где ты скатываешься на лыжах с горы, мог сделать только человек, который тебя хорошо знает. Она поймала тебя в тот момент, когда ты не подозревал, что тебя фотографируют. Я думала, что это снимки какой-нибудь твоей любовницы.
Он удивленно посмотрел на нее. Неужели она ревнует? Почему-то ему было приятно так думать.
— Вы близки с ней? — спросила она быстро.
— Дa. Мои родители удочерили ее, когда она была совсем еще малышка. Я не очень обрадовался, когда она появилась. Наверное, мне не хотелось делиться с ней родительской любовью. Мне было восемь, а ей два года. Она была очень маленькой и серьезной. Однако очень скоро она очаровала меня точно так же, как и родителей. Если я начинал жаловаться, что она трогает мои вещи, они просто напоминали мне, что я ее старший брат и не должен обижаться на младшую сестру из-за такой ерунды.
Марни улыбалась, слушая его рассказ, и вспоминала собственное детство. Брат, мама, обычные школьные проблемы, прыщики на лице и борьба с ними. Все всплыло в памяти. Картинки детства крутились перед ее мысленным взором, как диснеевские мультфильмы. Это были счастливые времена. Немногие могли похвастаться такими светлыми воспоминаниями, а Джонатан мог. Он гордился своей маленькой сестренкой и радовался их близости. Они даже сейчас оставались близки, несмотря на то, что у каждого была своя жизнь. Отношения между Марни и ее братом были такими же, и она хорошо понимала Джонатана.
— Мой брат старше меня на пять лет, и мы дрались с ним, когда были детьми, но сейчас я могу целиком и полностью рассчитывать на него. Стоит мне позвонить ему и сказать, что он мне нужен, как он тут же, не задавая никаких вопросов, все бросит и первым же самолетом прилетит ко мне.
— Анна тоже, — задумчиво произнес Джонатан.
— А где твои родители? Они тоже в Калифорнии?
— Да. Несколько лет тому назад они вышли на пенсию и переехали к нам. Они мечтают о внуках, но Анна пока не спешит расставаться со свободой. Родители пытаются выдать ее замуж за сына своих соседей.
— Тебя они тоже пытаются женить?
— Нет. Они поняли, что я отрезанный ломоть, и сдались, — ответил он со смехом.
Это была неправда. Не так давно мать уговаривала его позвонить симпатичной молодой женщине, но он не захотел. По своему опыту он знал, что свидание с незнакомой девушкой приносит только разочарование. Так по крайней мере было раньше, еще до того, как журнал «Лица» включил его в пятерку самых сексуальных бизнесменов, и до того, как он стал миллиардером.
— Ты рос в Калифорнии?
— Нет, в Айове.
Марни открыла рот от неожиданности.
— Так ты парень с фермы?
— С кукурузных полей.
— Почему же ты переехал в Калифорнию?
— Чтобы учиться в колледже. Я получил стипендию от калифорнийского университета.
— Подожди, я угадаю, за что ты получил ее. За игру в футбол?
— Мимо! За успехи в учебе.
— Правда? — Марни показалось, что ее удивление может задеть его, и она быстро проговорила, чтобы исправить ситуацию: — Нет, я вовсе не сомневаюсь в твоих умственных способностях. Просто у тебя фигура футболиста. Какой у тебя рост? Сто восемьдесят шесть сантиметров?
— Обижаешь! Сто восемьдесят девять.
— А еще у тебя мускулистые ноги.
— Спасибо, что смотришь и на нижнюю часть моего тела.
Ему показалось, что она покраснела, хотя, возможно, это была всего лишь игра света.